Тот, кто был равен богам
Шрифт:
Хотя одежда почти не пострадала, на правой руке огонь сожрал плоть, в черном месиве Катиетт увидела белые костяшки пальцев. Левой руки не было вовсе. Ноги были босыми, они почернели и запеклись. Боль наверняка была ужасной. Катиетт опустилась на колени и стала молиться, чтобы душа несчастного обрела мир, покой и утешение.
— Кто это сделал? — спросила она, накрывая труп плащом и выпрямляясь.
— Человеческая магия, наложенная на дверь, — ответил охранник-сефанин, ula с проплешинами на голове, сочащимися сукровицей там, где у него были вырваны волосы. — Это было похоже на молнию
— И это вы во всем виноваты, — сказал биитанин. — Это дети Инисса пригласили людей к нашим берегам. И вот результат.
— Ну, так выместите свою ярость на мне, если вы действительно думаете, что я, Катиетт из рода ТайГетен, пригласила врагов в наши дома. Хотя правда заключается в том, что вы все, те, кто радостными криками приветствовал осуждение Такаара и разрушение гармонии, сделали нас бессильными. Если бы мы объединились, то кланы победили бы общего врага. А кровавая междоусобица делает нас слабее.
— Еретики-иниссулы навлекли на нас это бедствие. А мы, все остальные, позволили чуме распространиться.
— Ты смеешь обвинять нас? — Гиаланин повысил голос.
— Говори тише! — прошипела Катиетт. — Я виню всех нас, включая и себя. Я не заметила язвы предательства в тех, кому служила и кого любила. Это мой позор. А вас я обвиняю в том, что вы ступили на путь ненависти ко всем кланам, кроме своего собственного. Потому что вы решили, что можете защитить самих себя, а остальные пусть убираются к дьяволу. Потому что это вы сделали все, что в ваших силах, чтобы облегчить людям их задачу по захвату власти. И можете не сомневаться — теперь уже весь город находится у них в руках.
— В самом деле? — Биитанин взмахом руки обвел склад. — Что-то я не вижу здесь иниссулов. Как не вижу аппосийцев или туали.
Катиетт шагнула к нему, сделав первое угрожающее движение с тех пор, как спрыгнула к ним с крыши. Биитанин поспешно отступил назад.
— Иниссулов здесь нет, потому что они стали первыми жертвами насилия. Над ними издевались, их избивали и насиловали эльфы всех остальных кланов, и поэтому мне пришлось увести их из города. Хотела бы я знать, кто из тех, что находятся здесь, повинен в этих преступлениях, но я все равно пришла спасти вас. А аппосийцев здесь нет потому, что им повезло — их вовремя предупредили, и они успели укрыться в лесу.
— Тюрьмы забиты орранами и иксийцами, равно как и вашими братьями и сестрами. Для всех остальных эльфов в городе введен комендантский час, и они остаются пленниками в собственных домах. Что же касается туали, то их нет здесь потому, что люди окружили их в Парке Туала и зверски убили четыреста представителей их клана после того, как Хелиас заблаговременно удалился вместе с cascarg в другую часть города.
— Мы все превратились в бессловесных пешек в руках людей. Мы все страдаем. А ваша ненависть только усугубляет положение. Но, несмотря ни на что, я все еще хочу спасти вас.
Катиетт ткнула пальцем вглубь склада.
— Каждый ula и iad вон там заслуживают свободы. Но мне нужна ваша помощь,
— Поэтому я на вашей стороне. Если вы готовы пойти за мной, то вскоре большинство из нас снова вдохнет воздух свободы. Если вы согласны, то сейчас вернетесь каждый к своему клану и разбудите тех, кто обладает властью и пользуется уважением, а я расскажу им, что надо делать.
Катиетт вынула из ножен оба своих клинка и протянула их рукоятями вперед.
— А если вы не со мной, то возьмите их и убейте меня прямо сейчас, потому что я не желаю жить среди эльфов, у которых нет мужества, веры и силы воли, чтобы остаться в живых. А еще я не хочу сгореть заживо.
На краткий миг возникла едва уловимая заминка, после чего охранники обменялись взглядами и быстрой походкой направились к своим. Катиетт подняла голову, ища взглядом Графирра и Меррат, и принялась быстро жестикулировать.
Приведите Пакиира, Марак, Фалин и Экуурта.
Катиетт обладала великим даром убеждения. Окажись на ее месте кто-либо иной, тысяча эльфов смяла бы его в мгновение ока, но ее железная воля и самообладание превратил толпу отчаявшихся и потерявших надежду соплеменников в единое целое, пусть и ненадолго. Это был максимум того, на что она могла рассчитывать, и Катиетт надеялась, что этого будет достаточно.
Графирр и Меррат вернулись на свой наблюдательный пост в сгоревшей лавке. На этот раз компанию им составили те ТайГетен, которых приказала привести Катиетт. Они ходили на разведку в самое сердце Исанденета и сейчас вшестером отслеживали территорию, где разместились доки и склад. Восемнадцать солдат, трое магов. Численность врагов осталась прежней, зато атмосфера изменилась.
Графирр улыбнулся про себя. Люди наверняка что-то почувствовали и оттого занервничали. Они напряженно всматривались в ночь за пределами круга света от костра, но ничего не видели. То и дело они поглядывали на двери склада, откуда, как подсказывали им их жалкие органы чувств, грозила наибольшая опасность.
В заранее оговоренный момент изнутри донеслось низкое монотонное пение, и по коже у Графирра пробежали мурашки.
К хору голосов присоединилось ритмичное хлопанье. Эльфы торжественным речитативом молились Сефу, Гиал, Бииту и даже Иниссу. Люди повскакали на ноги или прибежали со своих мест к черте, обозначенной полукругом из бочек. Они обменивались встревоженными взглядами. Обнажали мечи. Маги сошлись вместе за спинами солдат. Прозвучали короткие приказы. Двое мечников побежали вдоль стен с обеих сторон склада.
Пение становилось все громче. Над головами людей набрякли темные, тяжелые тучи. В их глубинах засверкали молнии. Хлынул дождь.
— Давайте не будем терять зря благословенное время, — сказал Графирр. — Мы возьмем на себя магов. Марак, бери Пакиира и Экуурта, они будут твоими Тай. Займитесь мечниками. Не заходите за линию бочек. А еще нам нужно чем-то выбить двери, не приближаясь к ним вплотную. В доках где-то обязательно должны быть мачты. Начальник порта обычно хранил с дюжину их на складе. Фалин. Найди хотя бы одну. ТайГетен, вперед.