Тот, кто меня сломал
Шрифт:
— Ого, я уже и не чаял, — усмехнулся было, но поймав мой взгляд, тут же посерьезнел.
— Знаешь, кто ты, Карельский? Просто сволочь, которая использует других, нимало не заботясь о чужих чувствах! Бездушный, безэмоциональный, думающий только о себе, — я подошла к нему почти вплотную, так что Арсению пришлось поднять голову, чтобы продолжать смотреть на меня. Никаких эмоций его взгляд по-прежнему не выражал, и это бесило еще больше. — У тебя комнаты с трофеями нет, случайно? Или блокнота, куда ты свои достижения записываешь? Вот я молодец, одержал
В следующее мгновенье Арсений дернул меня за ноги, охнув, я оказалась у него на коленях, а мои ноги по сторонами от его. Его губы оказались напротив моей груди, и я замерла, уперев руки в плечи мужчины. Карельский не двигался, ничего не делал, просто смотрел. Но смотрел так, что все мои мысли разбегались в стороны, злость спряталась, утихла, уступая место другим чувствам.
Я дернулась, но Арсений только крепче сжал мои ноги.
— Пусти, — процедила, тяжело дыша и сжимая пальцами его футболку.
Его взгляд опустился на мою грудь, и я сглотнула, в висках стучало, остатки мыслей разлетались прочь. Арсений медленно скользнул взглядом от груди вверх, к шее, а потом приблизился губами к уху.
— Успокоилась? — прошептал мне, и помутнение как рукой сняло.
Я соскочила с Арсения, тяжело дыша, он смотрел холодно и равнодушно, как всегда. Я чувствовала себя полной идиоткой.
— Ненавижу, — процедила ему, — ненавижу все твои игры!
Развернувшись, пошла в комнату, когда поймала в спину его слова:
— Прежде чем обвинять меня, подумай, может, твой дражайший бывший супруг вовсе не агнец во плоти?
Злость снова всколыхнулась снизу вверх. Резко обернувшись, я выставила вперед указательный палец.
— Не смей вообще говорить о нем. Ты и мизинца его не стоишь, понял?
Он ничего не сказал, я ушла в комнату. Рухнула на кровать, глядя на потолок. Что он хотел сказать, намекая на Стаса? Да ничего, просто продолжает вести свою игру, пытаясь меня запутать, сделать так, чтобы в моих глазах он выглядел лучше, а Стас хуже. Не мог тот желать мне зла, целенаправленно не мог.
Я готова допустить, что он не просчитал последствий, но уж точно не думал, что все сложится так, как сложилось. Да и какая ему от этого польза, в конце концов, если он остался у разбитого корыта?
Карельский может говорить, что угодно, ему все равно не удастся меня убедить. Я пролежала минут двадцать, за стеной периодически слышались шаги или шум, но на мое одиночество никто не посягал. Я начала успокаиваться. Сама, без этих его дурацких методов.
Вспомнила, как горела кожа от его взгляда, и тут же щеки вспыхнули. Какой надо быть дурой, чтобы купиться на это. Он же даже не изменился, каким был холодным, таким и остался. Если бы испытывал хоть что-то в этот момент, наверное, уж я должна была заметить. Я ведь никто для него и ничего не значу. И оттого, что повелась, было еще поганей.
Наконец, открылась дверь, и Карельский показался в комнате, привалившись к косяку и сунув руки
— Теперь мы можем поговорить?
Сев на кровать, я задала вопрос:
— А есть о чем?
— По всей видимости, да.
Я хмыкнула.
— Душ приму.
Поднявшись, взяла домашние вещи и отправилась в ванную. Быстро приняв контрастный душ, выползла в гостиную. Карельский сидел без гаджетов, пялился куда-то в стену. Я разместилась в кресле напротив него и уставилась, положив руки на подлокотники. Мы немного поглазели друг на друга.
— Что ты еще умудрилась раскопать? — поинтересовался Арсений.
Я молчала, думая, что стоит рассказать. А еще жалела о своей импульсивности, не надо было психовать и бросаться на него. Нужно было сделать вид, что я ничего не знаю, и копать дальше. Теперь вот придется сознаваться.
— Узнала, что у вас с семейством Маркеловых непростые отношения, — огрызнулась в итоге. Он усмехнулся.
— И на основе этого сделала вывод, что все произошедшее полтора года назад, было из-за этого?
— Ну если проанализировать события… И не надо клеветать на Стаса. Он ни у кого фирму не отбирал и жену тоже не уводил. Это у вас семейное, да? Забирать чужих жен? Что ты, что отец.
Карельский настолько изменился в лице, что я испугалась: взгляд исподлобья, холодный, жестокий. Совершенно нет сомнений: размажет меня тонким слоем по этому дивану, и мокрого места не останется.
— Лучше не говори о том, чего не знаешь, — бросил он.
— Может, ты меня просветишь?
Карельский снова устремил на меня взгляд, я постаралась его выдержать.
— А ты мне поверишь? — хмыкнул в итоге. Я пожала плечами.
— Ну ты попробуй.
Мы еще немного поглазели друг на друга, а потом он вдруг выдал:
— Поговори лучше со своим Стасом.
Я захлопала глазами.
— В смысле? А как же…
— Я переживу эту встречу. Даже интересно послушать, что он тебе расскажет.
Арсений поднялся, бросив очередной насмешливый взгляд, прошел в свою комнату, а я нахмурилась. Мне не нравились его тон и слова. Он или знает что-то, чего не знаю я и что мне точно не понравится, или… да черт его знает, что там в голове у этого мужчины.
И что в голове у меня… Если буквально полчаса назад я сидела у него на коленях и плавилась от одного взгляда. Я не понимаю, не понимаю, что происходит со мной…
Глава 16
Почему я так на него реагирую? Он всю ночь кувыркался с какой-то Аллой, а я после этого… Замотав головой, вскочила и ушла к себе. Не думать, просто не думать.
Это Карельский, он издевается надо мной, как делал всегда. Добавил к этому новые приемы, поняв, что я реагирую на них… Я вспомнила вдруг, как мы стояли с ним у кофемашины год назад, и как тогда я вжималась от страха в стол, надеясь, что ему не придет в голову добавлять новые условия, а то и начать действовать прямо сейчас.