Тот, кто меня спас
Шрифт:
22
— Ри! — Валерия повисла у меня не шее. — Ты здесь! С ума сойти!
Потом перевела взгляд ниже: накидка распахнулась, и стал заметен мой живот. Сестренка ахнула и запрыгала на месте, хлопая в ладоши.
— Ах, Ри! Ты ждешь малыша! Как это прекрасно!
Она радовалась, как маленькая девочка, и мне показалось, что я старше своей кузины на целую жизнь, хотя мы были ровесницами. Скай, стоящий рядом, поплотнее запахнул на мне накидку, укрывая от прохлады раннего утра: вся наша семья ожидала приезда родных во дворе дома. Валерия перевела сияющий взгляд на Ская и, недолго думая,
— Поздравляю! Поздравляю вас обоих! Вы такие молодцы!
Если бы ты только знала, сестренка…
Позже мы с Валерией и Кати, удобно расположившись на диване у камина, крутили из бумаги цветы, болтая обо всем и ни о чем. Я заметила, что Кати стала относиться ко мне так, будто я повзрослела лет на десять. Думается, ее немного пугал тот факт, что ее кузина, которая еще прошлым летом, подоткнув полы старенького платья, вместе с ней ловила в пруду головастиков, теперь стала замужней женщиной с округлившимся животом. Кати бросала на меня быстрые взгляды и почти не разговаривала. Хорошо хоть Валерия не изменилась.
Дождавшись, пока мы останемся одни в гостиной, она наклонила ко мне голову и спросила:
— Ри, расскажи мне… Каково же это… Быть с мужчиной…
Щеки ее пылали, а Кати отвернулась и, казалось, была полностью поглощена закручиванием лепестков, но я знала, она тоже слушает. На секунду меня словно обожгло пламя. То самое пламя, что отбрасывало на потолок такие жаркие и страшные тени. Я вздрогнула, уколовшись иглой. Но… ведь это была не вся правда. И следом — точно глоток чистого воздуха: платье, словно облако, опускается у моих ног, поцелуи, от которых кружится голова, и чувство бесконечного полета. И не страшно упасть, потому что он подхватит…
— Это прекрасно, когда ты с тем, кто любит, — сказала я, умолчав о том, как сложно все на самом деле в наших отношениях.
Мне нравится вспоминать этот день. На время мне удалось забыть обо всех печалях и сомнениях. Мне казалось, что моя прежняя беззаботная жизнь вернулась ко мне.
Утром мы все собрались в гостиной, где на столе стояли легкие закуски и напитки: можно было в любой момент выхватить с блюда тарталетку с сырным соусом или крошечное пирожное и продолжить беседу, устроившись у камина, где весело потрескивало рыжее пламя. Взрослые именно так и поступали: развлекали себя разговорами, с легкими улыбками наблюдая, как молодежь украшает Весеннее Дерево. Мы с кузинами успели накрутить целый ворох бумажных цветов и теперь привязывали их к веткам березки, готовя деревце к празднику. Скай, как самый высокий, цеплял цветы на верхние ветви, сначала со скучающим видом, но потом я увидела, что он все больше входит в азарт.
— Нет, Ри, здесь уже достаточно алых, дай мне вот те два синих цветка.
— Ха! — крикнула Валерия, выхватывая синие цветы из моих рук. — Нет уж, Скаюшечка, они как раз мне нужны!
Скаюшечка погнался за Валерией, та с хохотом удирала, а позже к ним присоединилась Кати, выступившая на стороне сестры. Девчонки начали перебрасываться цветами, чтобы те не достались Скаю, и уверена, будь мой муж человеком, цветочки ушли бы у него из-под носа. Но мой дракон был таким быстрым, что поймал порядком потрепанные цветы на лету и с видом победителя привязал их на самую вершину березы. А потом обнял меня, сложив ладони на моем животе, потерся носом о
— Род Ньорд выиграл! — сообщил он.
— Ой-ой! — Валерия высунула язык. — Подумаешь! Ладно, прощаю тебя ради Горошинки.
Уже все в доме знали, что мы зовем малыша Горошинкой, и с готовностью подхватили игру.
После была прогулка в сонном весеннем саду, пробуждающемся к жизни. Солнышко заливало все вокруг обманчиво-ярким светом, но грело еще очень мало — прохладный ветерок то и дело норовил распахнуть на мне накидку, и руки Ская тут же поправляли ее. Но мне нравилось ловить кожей этот свежий ветер, наполненный запахом прошлогодней прелой листвы. Он нес в себе жизнь и надежду. Еще пара недель, и сквозь бурую земляную корку пробьются зеленые стрелы ростков, распустятся первые листья, запоют птицы. Я так радовалась, что увижу все это!
А потом, когда день стал клониться к вечеру, начался праздник. Мама, я знала, не очень любила все эти песни и хороводы: ей казалось, что это отдает деревенщиной. Обычно она наблюдала за весельем со стороны, но в этот раз, вопреки обыкновению, встала в круг вместе со всеми, взяла меня за руку. С другой стороны за руку взял Скай.
— Ты не устала? — тихо спросил он, мимолетно поцеловав меня в уголок губ. — Не хочешь отдохнуть?
Я покачала головой: почти весь день я провела на ногах и действительно немного устала, но не хотела пропускать ни минуты, ни секунды этого дня.
Мы водили хороводы, призванные задобрить Бога Весны, пели песни, смеялись до упаду. В прямом смысле до упаду, потому что в конце концов ноги у меня подкосились и я едва не рухнула на пол. Хорошо, что Скай ни на секунду не отпускал меня и успел подхватить, а после, уже не слушая возражений, отнес к камину и уложил на диван.
— Непослушная девочка, — сказал он, хмурясь. — Мы еще никуда не уле… уезжаем. Будут еще завтра хороводы и песни.
— Не сердись…
— Я не сержусь, сердце мое, — его лицо разгладилось. — Но прошу тебя быть осторожнее.
Он принес прохладного лимонада, накрыл пледом, поправил подушку под головой и остался сидеть рядом. Правда, наедине мы оставались недолго. Родные, наплясавшись вдоволь, потихоньку стягивались к камину, устраиваясь кто где. На полу постелили овечьи шкуры, и сестренки удобно расположились на них. Отец, как глава семейства, занял большое кресло. Настало время историй — моя самая любимая часть вечера, когда старшие пересказывали события из далекого прошлого нашего рода. Иногда смешные, иногда страшные, но всегда поучительные: так они и передавались из поколения в поколение, и, наверное, вымысел по большей части заменил правду, но слушать их все равно было интересно.
— Ну, что вам сегодня рассказать? — благодушно спросил отец. — О доблестном Фарле, который сражался с ведьмами? О железном сердце Торела? Или о…
— О книге, — пискнула Кати. — Почему она хранится под колпаком? Почему только мужчины имеют право ее касаться?
Книга, которую я так и не открыла… Были периоды в моей жизни, когда я отчаянно хотела в нее заглянуть, но чаще всего я воспринимала книгу как нечто обыденное и привычное, такое, как, например, камин или люстра в сотни свечей над нашими головами. Когда-то давно папа уже рассказывал про нее, и в общих чертах я помнила эту историю, но Кати тогда была совсем малышкой и успела все забыть.