Тот, кто меня спас
Шрифт:
Пока муж отсутствовал, со мной в доме оставался его отец. Хотя я уверяла Ская, что отлично справлюсь одна, а Инха в случае чего поможет, но в этом случае Скайгард оказался непреклонен: одна я не останусь.
Лорд Ньорд почти не разговаривал со мной. Порой у меня складывалось впечатление, будто я его чем-то огорчила. А временами он смотрел на меня так, словно жалел.
Я надеялась однажды подслушать разговор, который объяснил бы причину отлучек Ская, но муж и свекор обменивались короткими фразами, вовсе не добавлявшими ясности.
— Пока
Но «пока ничего» повторялось из раза в раз, и в один из таких дней отец сказал Скайгарду:
— Я знаю, что малыш уже толкается.
— Да, — подтвердил Скай, и я увидела, как он улыбнулся, вспоминая.
Это случилось так неожиданно. Животик к тому времени округлился. Я любила его ощущать, устроив ладонь на маленьком холмике. Подумать только, совсем недавно мой живот был совсем плоским.
Я лежала, положив голову на колени Ская, и уговаривала его отложить очередную скучную книгу в темном переплете, который одним своим видом навевал мрачные мысли, и поболтать со мной. Но он, этот невозможный человек, прервался лишь для того, чтобы поцеловать меня в кончик носа.
— Нет, Ри. Это очень важно, — твердо сказал он.
Разве что-то может быть важнее беременной жены? Еще и оставляет меня на несколько дней кряду со своим неразговорчивым отцом. И с кем мне общаться? От Инхи тоже лишнего слова не дождешься, только «Да, госпожа» и «Нет, госпожа». Мне кажется, останься мы наедине, она стала бы разговорчивее, но наедине меня никогда ни с кем не оставляли.
Я уже хотела было обидеться, но Скай, не поднимая взгляда от страниц, ласково накрыл мою ладонь, лежащую на животе, своей ладонью.
И в этот момент Горошинка впервые заявил о себе. Это было ни капли не больно, но так неожиданно, что я подскочила на месте. Меня изнутри словно щекотала своими крылышками маленькая птичка.
— Ой!
Мы со Скаем посмотрели друг на друга округлившимися глазами: он тоже почувствовал.
— Неари…
Мой муж вовсе не сентиментален. Иногда я думаю, что он даже чересчур сдержан, но сейчас я ясно видела на его лице бурю чувств. Растерянность, неверие, счастье, к которому, однако, примешивалась грусть.
— Сердце мое…
Наконец-то книга была забыта. Скай встал на колени и целовал мой животик, а я жмурилась от удовольствия и покоя.
С того момента прошел уже месяц. Почему отец Ская вдруг заговорил об этом?
— Быть может, — продолжил он, осторожно подбирая слова, — часть времени тратить на то, чтобы подобрать хорошее обезболивающее?
Скай мгновенно изменился в лице: так разозлился, что побелел.
— Оно ей не понадобится! — крикнул он.
Быстро взглянул на меня, а я даже решила вступиться за свекра.
— Скай, но… Я была бы не против…
Они с лордом Ньордом так странно переглянулись, словно речь шла не только об обезболивающем.
— Уходи, — процедил муж
Я не помню, чтобы он когда-нибудь позволял себе так разговаривать с отцом. А тот, странное дело, вдруг послушался и ушел.
Вот только в следующий раз, когда он остался со мной в доме, свекор снова завел этот разговор.
— Маргарита, когда настанет время…
Он вложил в мою руку флакон с пурпурной жидкостью.
— Обезболивающее? — я подняла на него глаза, почему-то чувствуя себя преступницей.
— Очень сильное. Если бы оно существовало тогда, когда Скай должен был появиться на свет…
Мама Ская умерла при родах, и мне вовсе не хотелось об этом разговаривать: голова начинала болеть.
Я не хотела держать наш разговор в тайне от Ская и рассказала о подарке в тот же день, как он вернулся домой. Он выглядел очень усталым, но, увидев меня, постарался улыбнуться. Обнял, зарылся в волосы, словно надышаться не мог. Я понимала, что он снова скажет отцу: «Пока ничего».
Конечно, я хотела рассказать позже, когда он поест и отдохнет. Я просто забыла убрать флакон со стола.
— Что это? — нахмурился Скай.
— Твой отец подарил…
Мне даже не пришлось продолжать, потому что Скай догадался. Его взгляд стал страшен.
— Как ты смеешь заранее ее хоро…
Осекся, сжав кулаки. Почему он так злится? Я не люблю видеть Ская таким, мне делается не по себе от его ярости. Лорд Ньорд встал напротив и тоже сжал кулаки.
— Если ты сейчас обернешься, — спокойно сказал он, — я не знаю, как это скажется на состоянии твоей жены. Она не помнит.
Обернется? Что это значит? Мне и без того сделалось не по себе. Скай тяжело дышал, едва сдерживаясь. А потом он запустил несчастный флакон в стену. Когда-то давно я уже видела нечто подобное. Боль толкнулась в виски, и я сдавила их пальцами. Я хотела броситься прочь из дома и бежать без оглядки. Только знала, что бесполезно: я и метра не пробегу, Скай догонит и вернет.
Муж посмотрел на меня, и я поняла, что он сожалеет о вспышке гнева.
— Прости, Ри. Я напугал тебя?
Лорд Ньорд ушел не попрощавшись, тихо притворив за собой дверь, а Скай сел на пол, обнял мои колени, так и уснул. Видно, совсем не сомкнул глаз за прошедшие три дня.
Он спал, а я все никак не могла успокоиться. Смутная тревога впервые за все время змеей заползла в сердце. Что скрывает свекор? Что пытается найти муж? Вот только думать об этом было ужасно трудно. Туман тут же заволакивал мысли: «Не думай, не думай, забудь!»
Надо проветриться, может, это придаст моим мыслям ясность? Стараясь не потревожить Ская, я выбралась из кольца его рук и толкнула дверь на улицу, ожидая увидеть вечерний сумрак. Но снаружи высоко над головой светило солнце. Как такое возможно? Боль резанула затылок, так, что я охнула. Ладно, не буду пока думать о солнце.