Тот, кто умер вчера
Шрифт:
VIII
Почти каждый день я бывал «на работе». Таким термином я обозначал свои регулярные бдения возле штаб-квартир и других мест пребывания Харлая и Цесаренко. Но если раньше я был склонен обвинять их в гибели моих близких и интересовался ими только в качестве потенциальных мишеней, то теперь мой интерес лежал в несколько иной плоскости. Этим двоим, и мне вместе с ними, угрожала опасность. Поэтому нужно было понять, смогут ли они стать для меня пусть временными, но союзниками — в случае, если я войду с ними в контакт и открою некоторые карты.
Вообще,
Борис Харлай, начальник охранной фирмы «Щит 2000», был ярким подтверждением пословицы про не имеющего сапог сапожника. То есть охраной он не пользовался. Видимо, считал, что и сам справится. Выглядел он и вправду внушительно. Машиной управлял сам. Только в тех случаях, когда предполагалась большая пьянка, брал водителя. Цесаренко, тот, наоборот, передвигался в сопровождениц двух широкоплечих типчиков, но я очень сомневался, что от них будет большая польза, случись что-то серьезное. Слишком уж много ошибок я насчитал в их действиях.
Слежка за мной все-таки велась. Правда, довольно своеобразно. Ее я замечал только тогда, когда оказывался поблизости от Харлая и Цесаренко. Уже на следующий день, после того как я начал пользоваться колесами, мне удалось установить, что наблюдение велось на трех автомобилях: красном «КIА», желтом грузо-пассажирском микроавтобусе «фольксваген» и малиновом двухсотом «мерседесе», которые последовательно сменяли друг друга и исчезали, как только я брал курс домой. Во всех других случаях слежки я не видел. Складывалось впечатление, что наблюдатели специально старались не слишком меня напрягать и действовали очень осторожно, чтобы я, не дай бог, не заметил подвоха. Уверенности, что они до сих пор не определили мое местожительство, у меня не было, хотя я и вел себя очень осмотрительно, а «мустанг» решил оставлять на стоянке, расположенной далеко от моего дома.
На следующий день после разборок с санитаром Лехой я решил еще раз побывать возле дома Принцессы и посмотреть на нее, когда она вечером будет возвращаться домой. Было нечто такое, что тянуло меня к ней, хотя выразить это словами или на худой конец оформить мысленно я бы не рискнул. Просто я чувствовал, что неспроста она приходила ко мне во сне. Этому ощущению, если отбросить мистические соображения, было только одно объяснение: я знал ее раньше, до того как потерял память.
В тот вечер мне не повезло — Принцесса не появилась ни в шесть часов вечера, ни в семь, ни в половине десятого. В десять я решил сдаться. Может, в тот день она вообще никуда не ходила и весь день просидела дома. «Глупо все это, — подумал я. — Лучше будет, если завтра я вернусь сюда с самого утра. По крайней мере, так у меня будет больше шансов узнать, чем она занимается. Девушка отправится на работу, а я пойду за ней. Сейчас же пора домой».
Маршрутки в этом районе в поздний час ходили редко, и я решил пройтись в самый конец улицы, где вероятность поймать какой-нибудь транспорт была больше. Не успел
— Стой!
Окрик исходил из сине-серого «уазика» с надписью «ДПС» на борту. Обе боковые двери были открыты, менты сидели внутри. Объяснений по поводу своего «стой» они, похоже, давать не собирались, и я решил отправиться дальше, но тут опять прозвучало грозное:
— Стоять, сказано!
Не обращая внимания, я шел дальше. «Уазик» затарахтел двигателем, развернулся, догнал меня, преградив дорогу. Из дверей высунулась самодовольная круглая морда мента. Всего их в машине было трое.
— Кажется, был приказ стоять!
— Кажется, мы с вами на брудершафт не пили.
— Инспектор патрульной службы старший лейтенант Онуфрийчук, — криво улыбнувшись, все-таки представился он. — Документы предъявите, пожалуйста.
— А в чем, собственно, дело?
— Ни в чем, просто проверка документов.
— Я что-нибудь натворил?
— Разберемся. Куда вы идете?
— Просто гуляю. А что, это запрещено?
— Умный, да? Вы в курсе, что мы можем задержать вас до выяснения?
Я был в курсе. Как и в курсе того, что, когда мент злой, с ним лучше не связываться. Поэтому я протянул ему паспорт.
— Вот так бы сразу, Красилов Максим Владимирович, — усмехнулся Онуфрийчук, довольный моим моральным поражением. — А то больно грамотные… замечания делать. Только куда ваша грамотность девается, когда с вами что-то случается и вы к нам бежите: «Милиция, помогите».
Инспектор закрыл паспорт и протянул мне:
— Можете идти. Желательно домой. Время позднее, хулиганья на улицах полно.
— Постой, — с заднего сиденья вдруг подал голос его напарник. — Как ты сказал, Красилов Максим? Так на него же ориентировка есть!
Я и опомниться не успел, как из машины на меня уставился автоматный ствол.
— А ну, стоять на месте! Руки на капот, живо!
Пока Онуфрийчук держал меня на прицеле, его напарники, тяжело сопя, как два бурундука в брачный период, обшарили мои карманы и надели на запястья наручники.
— Значит, Красилов Максим Владимирович? — переспросил старший лейтенант.
— Ну.
— Семидесятого года рождения?
— Да. Что, неясно написано? Может, все-таки объясните, что за цирк здесь происходит? — потребовал я.
— Цирк в том, что Максим Красилов давным-давно сыграл в ящик, — охотно пояснил старший лейтенант и приказал: — Петров, сажай этого клоуна в машину!
Меня затолкали в «уазик».
— Куда его? — спросил водитель. — В КПЗ на Чекистов, 72?
— Сейчас выясним.
Онуфрийчук связался по рации с дежурным.
— Задержан человек с паспортом Красилова Максима Владимировича… Что? Нет, не на машине… На ногах, на чем… Ну как, шел по улице, мы остановили, попросили предъявить паспорт. Посмотрели — все, как в ориентировке. Только без автомобиля. Так мне что, его отпустить, если он пешком? Ладно, понял… Все. Отбой. — Старлей посмотрел на часы. Поморщился. Стал рассуждать вслух, ни к кому конкретно не обращаясь: — Смена скоро кончается. Пока доедем, пока оформим… Футбол пропустим. Сегодня наши с турками играют… У нас какое ближайшее отделение? Седьмое, кажется?