Тот, кто умер вчера

Еремеев Валерий Викторович

И надо же было такому случиться, что именно в тот пасмурный осенний день произошло то самое исключение из всех писаных и неписаных правил, о которых принято иногда говорить: «Это судьба».

«Исключение» было старше меня по меньшей мере лет на двенадцать-пятнадцать (мне всегда нравились мужчины постарше). Я обратила на него внимание, когда стояла на остановке в ожидании маршрутного такси. То есть обратила внимание не на него, а на то, что, ожидая маршрутку, совершенно не мокну. И это при том, что моросил дождь, а у меня не было зонтика. Подняв голову, я увидела над собой большой черный зонт и, повернувшись чуть влево, заметила

того, кто этот зонт держал. Высокий шатен с карими глазами. Внешность… Как бы поточнее выразиться? Ну, в общем, это как сложить вместе Мика Джаггера и Жан-Поля Бельмондо, а затем из полученного портрета вычесть популярность, алмазные зубы и банковские счета. Вот примерно так он и выглядел. Короче, жуть.

Учтиво, но без улыбки кивнув, я отвернулась, терзаемая двумя прямо противоположными чувствами. С одной стороны, мне было неприятно. Какая беспардонность — приставать к честной девушке прямо на улице! С другой, он и не приставал вовсе. Он просто держал зонт. Весьма кстати, замечу. Хорошо, когда на тебя ничего не капает сверху. Мужчина даже не пытался заговорить со мной, хотя я мысленно считала секунды до того момента, когда он раскроет рот и выдаст до неприличия банальную реплику: «Вы так вымокли и замерзли. А не согреться ли нам вместе?» Ну или что-то вроде этого.

Секунды складывались в минуты, минуты летели, я продолжала потихоньку стареть, а обладатель зонтика так и стоял застывшим истуканом. Готовая модель для дипломной работы выпускника художественного училища: гипсовая статуя «Мужчина с зонтиком». Подошла моя маршрутка. «Болван», — подумала я вместо благодарности и отправилась садиться. Тип с зонтиком остался на улице.

Сидячих мест не было, но как только я вошла, со второго ряда вскочил некто маленький и прыщавый, по виду студент.

— Девушка, садитесь.

Это было уже слишком. Сговорились все, что ли, поиздеваться надо мной? Прекрасно ведь известно, что в маршрутках никто никому не уступает место. Даже если у вас одна нога и та деревянная. Я никак не могла понять, что творится с миром или, что еще хуже, со мной. Один спасает меня от дождя, не делая попыток что-либо получить взамен, другой — «девушка, садитесь». Неужели я так плохо выгляжу, что всем хочется меня жалеть?

— Остановите! — неожиданно для самой себя крикнула я водителю.

— Чего? — не понял тот.

— Остановите, я передумала!

Под глухое ворчание пассажиров я выскочила в дождь и заспешила обратно на остановку. Мужчина с зонтиком еще не исчез. Стоя спиной к тротуару, он что-то покупал в киоске. Увидев меня, он лишь растерянно улыбнулся, поэтому мне пришлось взять инициативу в свои руки.

— Здесь ходят только три номера маршруток. Все три прошли. Ни в одну вы не сели, — сказала я.

— Вообще-то, у меня машина. Я остановился, чтобы купить газеты. Увидел, что вы стоите и…

— Очень жалкий вид?

— Совсем не жалкий. Только мне показалось, что вы сами этого захотели.

— Я?

— Ага. Вы так посмотрели на меня… Ну, призывно.

Я посмотрела на него?! Призывно?! Вот нахал! Да что он о себе вообразил?! Да я даже не видела, как он подъехал! Как вышел из своей машины походкой делового пингвина, словно это был «Мазератти-Спайдер», а не забрызганная грязью от колес до крыши «Шкода-Октавия».

— Возможно, вам показалось, что мы с вами раньше встречались? — спросила я.

— Вряд ли, у меня хорошая память на лица.

Похоже,

одного наводящего вопроса было мало. Мне даже стало любопытно, всегда ли его так глючит или только в тех случаях, когда идет дождь. Пришлось попытаться еще раз.

— Наверняка вы решили, что мне жутко одиноко в этом мире…

Он рассмеялся, а мне стало обидно. Я пожалела, что не уехала.

— Я сказала что-то смешное?

— Нет. Просто ни вы, ни я не умеем знакомиться на улице. Разве не забавно?

«В отличие от тебя, я хотя бы пытаюсь», — подумала я.

— Да вы и не похожи на человека, который заводит уличные знакомства, — продолжил он.

— Это правда, я никогда не знакомлюсь на улице. — Я кивнула и тут же представилась: — Алеся… Алеся Владимировна Ищенко.

— Саша… Александр Ярославович Подольский. Можно подвезти вас домой? Вам далеко?

— А если далеко, откажетесь от своего предложения?

— Конечно нет. Но если близко, выберу дорогу подлиннее.

Вот так все и началось. Мы были вместе остаток осени, всю зиму и две первых недели марта. Думаю, мы были неплохой парой. Во всяком случае, нам было интересно друг с другом. А потом наступил конец. Резкий, нежданный и донельзя глупый. Сначала я винила его. Потом винила себя. Потом опять его. В результате все это перепуталось, я устала, решила все забыть, а свою нерастраченную энергию сосредоточить целиком на работе — наилучшем средстве борьбы с личными неурядицами. Однако и там не очень-то выходило. На меня, как на самую неопытную, взваливали только элементарные, не требующие профессиональной подготовки обязанности, для выполнения которых не стоило пять лет париться в университете. Мне поручали разносить по учреждениям запросы, работать с ксероксом, набирать на компьютере писанные чужой рукой документы. Только если раньше, когда я была с Сашей, это меня трогало мало, лишь бы день до вечера, то после нашего с ним разрыва стало задевать за живое. Повышение же моего профессионального уровня никого из старших коллег не волновало, тем более что сам прокурор и его заместитель оказались людьми очень болезненными и почти всю зиму просидели на больничных листах, взвалив надзор за соблюдением законности на среднее и младшее звено.

Только с приходом цветущего апреля, когда пошла на убыль первая волна кадровой перетряски, начальство, поздоровевшее и порозовевшее, вернулось в кресла и стало руководить по-новому, в соответствии с требованиями дня. Главным таким требованием являлась борьба с незаконным возмещением субъектам предпринимательской деятельности налога на добавленную стоимость из государственного бюджета. Собственно, этим занимались все правоохранительные ведомства. Даже региональные контрразведчики и те, оставив в покое ловлю шпионов, подключились к изучению налоговых деклараций.

Каждый день в девять часов утра я отправлялась в городскую налоговую инспекцию и возвращалась оттуда нагруженная килограммами ксерокопий актов, появившихся в результате плановых проверок предприятий. Вся эта кухня была для меня настолько неинтересной и утомительной, что в один прекрасный день я набралась смелости, подошла к заместителю прокурора Ивану Григорьевичу Семенову, хорошему папиному знакомому, и заявила, что у меня к экономике душа не лежит. Заместитель прокурора, которому в тот момент было не до меня, туманно что-то пообещал и поспешил выпроводить нежданную гостью из кабинета.