Тот, кто виновен
Шрифт:
Яркий свет ослепил меня, затем неожиданно наступила темнота. Терять сознание сначала было приятно, потому что жгучая боль, пронзающая левый глаз, не проникала дальше в мозг. Словно я со свинцовым грузом прыгнул в болото и увяз в нем по пояс, и все внутри меня кричало, чтобы я покорился силам, затягивающим меня в пучину. Но этого нельзя допустить.
Я ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ В СОЗНАНИИ!
Собрав последние силы, я приподнял правое веко (только одно, открыть второе уже не получалось) и сквозь кровавую пелену увидел голову Йолы, которая
Хорошо. Очень хорошо.
Я хотел поблагодарить спасителей, но не смог произнести ни звука, потому что ремень сдавливал мне шею.
Последнее, что я увидел, были руки, которые вытащили мою бесчувственную дочь наружу, на асфальт; в салоне все сильнее пахло бензином. Я хрипел, превозмогая боль, пытался дышать ртом, почувствовал привкус крови и закрыл глаза с твердым намерением передохнуть всего секунду.
Потом я услышал сирену машины скорой помощи, и волна боли накрыла меня, подавила сознание и увлекла в зияющую темную пропасть – глубже и темнее, чем все места, где я до сих пор бывал.
Глава 14
Я просыпался дважды.
Один раз с каким-то посторонним предметом в левом глазу – когда я моргал, мне казалось, что в глаз попал осколок стекла. Рядом со мной лежала старая бездомная женщина с грубой кожей на лице, она улыбнулась, сунула мне в ухо язык и прошептала: «Вам нужно бежать, пока не поздно». Резкий запах мочи ударил мне в нос: он пропитал одежду женщины, ее волосы и матрас, на котором я лежал. Затем старуха открыла рот – у нее оттуда посыпались зубы, и я догадался, что один сон сменился другим.
Второй раз, когда я действительно проснулся, вокруг меня пахло дезинфицирующими средствами и сильно накрахмаленным постельным бельем, но все это сбивало с толку не меньше, чем обстановка во сне.
Я открыл правый глаз. Попытался открыть и левый – безуспешно. Либо потому, что тот был заклеен, либо по другой, более удручающей причине. Яркий свет продолговатой галогенной лампы ослепил меня. Я поморгал, потом увидел перед собой белую стену, телевизор и поручень, который болтался прямо над моей кроватью.
Прошло какое-то время, прежде чем я понял, что нахожусь в больнице. И еще больше, пока я узнал женщину, которая сидела рядом с кроватью и сжимала мою руку.
– Ким?
Нижняя губа моей жены заметно дрожала.
– Ты здесь?
Ее светлые волосы заплетены в косу, сама Ким по-прежнему в униформе пилота – получается, она приехала сюда прямиком из аэропорта.
Черт, значит, уже среда.
Сколько я здесь пролежал? Мягкий утренний свет проникал внутрь помещения
Я хотел поднять руку, чтобы посмотреть на часы, но в следующий момент почувствовал себя слишком изможденным для этого.
Последнее, что я помнил, – это как я сижу в классной комнате, напротив меня две учительницы, и это было… правильно, вчера, когда Йола…
Нет!
Со звуком разбивающегося стекла ко мне вернулись воспоминания. Во всех мелких ужасных подробностях.
Визит.
Побег.
Авария.
– Йола! – прохрипел я и хотел приподняться, но затея полностью провалилась. Под моей черепной коробкой словно кто-то взорвал ручную гранату. Я схватился за виски в нелепой попытке погасить взрыв и обнаружил, что на голове у меня повязка.
Ким уложила меня обратно в кровать.
– Что случилось? – спросила она.
Наконец-то у меня открылся и второй глаз. Я моргнул и ощутил давление и колющую боль. Вспомнил звук треснувшего лобового стекла.
– Пожалуйста, скажи мне правду.
У Ким были покрасневшие глаза, наверное, как и у меня. Припухшие веки, потрескавшиеся губы, по ее дыханию я чувствовал, что она выпила не одну чашку кофе, пытаясь побороть усталость, и мечтал, чтобы она обняла меня, как часто делала раньше.
– Я… я не знаю… – Мне было тяжело говорить. – Это… был… несчастный случай. За нами гналась полиция…
– Полиция? – удивленно воскликнул чужой мужской голос.
Слева от меня я заметил тень и повернулся в ту сторону. Еще одна граната бесшумно разорвалась.
– Кто вы? – спросил я, когда волна боли несколько утихла, позволяя мне снова открыть правый глаз. Незнакомый мужчина, стоявший рядом с моей кроватью, был одет в светло-серый костюм, рубашка небрежно заправлена в брюки. Документ, который он мне протягивал, вероятно, удостоверял его как сотрудника полиции. А может, он просто показал мне свою семейную карту ИКЕА. Из-за белых пятен, которые танцевали самбу в моем ограниченном поле зрения, я не мог различить.
– Главный комиссар Филипп Стойя, – представился он. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно аварии…
Значит, полиция, хорошо. Вероятно, он был в той патрульной машине, которая преследовала нас. Я вспомнил, как кто-то разрезал ремень безопасности.
– Это вы вытащили Йолу из «жука»? – спросил я полицейского.
– Я? – Стойя помотал головой. – С чего вы взяли?
– Да уже не важно, кто это был, – сказал я. – Главное, с ней все в порядке. – Тут я испугался. Ужасное подозрение закралось мне в душу.
– С ней ведь все хорошо? – Я взглянул на жену, которая испуганно прикрыла рот рукой.