Тот, кто вышел из огня
Шрифт:
– Очнулся?
Это был не праздный вопрос. Макар смотрел на нее, но соображал плохо. Перед глазами все плыло, нутро, казалось, выворачивалось наизнанку.
– Что это было? – спросил он.
– Потом, потом!
Она схватила его за руку и увлекла за собой в коридор. Он шел за ней как зомби, с трудом передвигая ноги. Мысли разбегались в сторону, вагон качался, как будто не земля под ним, а штормящее море. Зато перрон качнулся лишь чуть-чуть, и в голове просветлело.
Но по-настоящему Макар пришел в себя уже в машине. Какой-то
– Нас хотели убить? – спросил Макар.
– Ну, ты же видел ствол… – Алика открыла саквояж и показала на лежавший там пистолет.
– А киллер где?
– Сбежал.
– Почему? Он же меня вырубил, я не мог тебя защитить…
– Не знаю. Может, чего-то испугался?
– Чего?
– Извини, не смогла его догнать и расспросить. Не смогла. Да и не пыталась.
– А ведь он меня убить мог…
Макар вдруг вспомнил чеченского борца, с которым схлестнулся в самоубийственном бою. И стал рассказывать, как в поисках смерти шел по коридору штурмуемого здания, как стрелял и убивал, как сошелся в рукопашной с чеченцем, как ударил его в кадык, но так и не смог вырубить его. Он говорил правду, но в какой-то момент понял, что Алика воспринимает его слова как бред воспаленного воображения. Да и говорить ему было больно.
– Что-то я не то несу, – сказал он и замолчал.
И Алика молчала, напряженно о чем-то думая. Макар закрыл глаза, усилием воли пытаясь заглушить боль. Кадык, похоже, не сломан, но отбит здорово.
Машина вдруг остановилась.
– Таганская площадь, красавица! – с легким кавказским акцентом произнес водитель.
Алика расплатилась, взяла багаж и вышла из машины. Она протянула Макару руку, чтобы помочь ему выйти, но он покачал головой и выбрался из машины сам. Даже саквояж у нее забрал.
– Как себя чувствуешь? – спросила она.
– Да ничего, жить можно…
Они стояли на перекрестке трех дорог, мимо со всех сторон проносились машины, и от мельтешения перед глазами голова закружилась еще сильней.
– Это хорошо, что можно…
– А зачем нам сюда? – спросил он.
– А нам сюда и не надо…
Алика подняла руку, и на обочину тут же съехала новенькая белая «девятка». Макар болезненно простонал, когда из машины показалась физиономия широкого формата. Это все ее курортные шорты и длинные от ушей ноги, которые даже женщин не могли оставить равнодушными, не говоря уже о мужчинах. Вот и приманила она братков…
Алика и сама поняла, кого накликала, поэтому отмахнулась, дескать, не надо ей никуда ехать. Но «девятка» не уезжала. Открылась дверь, из машины неторопливо вывалились двое. Оба в майках-борцовках, с золотыми цепями на могучих шеях.
– Ты нас не гони, красивая, – ухмыльнулся один, узколобый и щекастый. – Мы хорошие.
– Откуда ты такая, сладкая? – спросил второй.
Не хотел Макар ввязываться в драку, но, похоже, им
– Тамбовские мы, из Питера, – кивком головы показав на Макара, сказала Алика. – Костю Могилу знаешь?
– Костю Могилу? – озадачился узколобый и настороженно глянул на Макара. – Ну, слышал…
– Могу познакомить, – Алика смотрела на него пристально и с угрожающей усмешкой в глазах. – Только не советую. Ты же знаешь, почему его Могилой зовут, да?
– Да не нужно нам. Мы с тамбовскими не контачим… Вам куда надо? – обескураженно спросил узколобый.
– На Каланчевскую.
– Так это недалеко, пешком дойти можно…
– Да? Ну так мы пешком и дойдем, – одними губами улыбнулась Алика.
Взяв Макара за руку, она повела его к пешеходному переходу, а когда братки уехали, снова остановила машину. На этот раз обошлось без недоразумений.
– К «Измайловской» давай, – велела она бомбиле.
Тот назвал цену, она согласно кивнула, и машина плавно тронулась с места.
– Куда мы? – спросил Макар.
– В гостиницу. Там заночуем.
– А дальше?
– Накрылся наш отдых, если ты этого не понял. И в Питер возвращаться нельзя. В Москве затеряемся, а там видно будет… Не бойся, со мной не пропадешь.
– Да я уже понял… – усмехнулся Макар. И, немного подумав, спросил: – А кто такой Костя Могила? Сама придумала или как?
– Нет, есть такой. Тамбовские в Питере самые крутые, поэтому Костю даже в Москве знают. С ним лучше не связываться…
– Так, может, ты уже связалась? Может, нам от него привет прислали? – Макар провел пальцами по распухшему кадыку.
– Нет, тамбовские не при делах. У Игорька проблемы с ними были. Тамбовские могли заказать Игорька, это да. А спрашивать за него они точно не станут…
– Но кто-то же спросил.
– Так, может, это с тебя спросили. Тебя же вырубили. Может, усатый решил, что с тобой все кончено, поэтому и сбежал…
– А ствол нам оставил?
– Если это киллер, то ствол для него – расходный материал. Выстрелил, выбросил и забыл.
– Все-то ты знаешь.
– Знаю. Я же говорила тебе, что я девочка непростая. Не скажу, что Крым и Рим прошла, но на своем веку повидала многое. И как людей убивают, тоже знаю… Ты вот заметил, кто в Игоря стрелял?
– Ну, заметил… Один на мотоцикле, другой сзади…
– Не другой, другая. Баба там была…
– Баба? Ну да, плечи узкие, как у девчонки… – вспомнил он.
– Так это и была девчонка… Наверное.
– Тебе не все равно?
– Ну, с одной стороны, без разницы, а с другой… Вот почему я всполошилась, когда Лариса к нам заглянула. Там киллером баба была, и здесь та же беда могла случиться. Логично? Да ты не заморачивайся, это я так, к слову…
– Я не заморачиваюсь… А Лариса помогла нам. Ты бы не попросила закрыть дверь, если бы она мимо нас не прошла…