Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы
Шрифт:
— Петь я не умею, стихи все давно забыла, а вот сплясать могу, — неожиданно заявила она и отбила такую лихую чечетку, что Игорь с Верой только диву дались.
— Ну, тетя Шура, ты у нас с голоду не помрешь, — хохотала Вера, — если что — пойдешь на эстраду бить степ.
Сама она в обмен на подарок спела на немецком языке куплет из рождественской песенки, которую учила еще в школе. Торопливо развернув бумагу, она открыла коробочку и замерла, потом подняла на Игоря огромные глаза, в которых стояли слезы.
— Это правда мне?
— Ну конечно,
Игорь пытался шутить, но чувствовал, как у него перехватило горло. Светка всегда радовалась подаркам, прыгала, бросалась ему на шею. Но ни разу она не приняла от него подарок вот так — не веря своему счастью, со слезами благодарности.
— Спасибо, — прошептала Вера, и две прозрачные слезинки скатились по ее щекам.
— Это еще что? — сурово одернула ее тетя Шура. — В праздник плакать? Ну-ка прекращай. А ты, парень, тоже удумал: только-только с девкой познакомился — и уже кольца дарить. Кольцо знаешь когда дарят?
— Знаю, — серьезно ответил Игорь. — Потому и дарю.
— А ну тебя! — Тетя Шура безнадежно махнула рукой на юношу, говорить с которым без толку — все равно порядков не знает. — Ты лучше сам себе подарок подари, коль ты у нас сегодня Дед Мороз, да не забудь стишок прочитать или песенку спеть.
Игорь добросовестно и с выражением прочитал Некрасова «Однажды в студеную зимнюю пору…», чем сорвал бурные аплодисменты хозяек дома, и развернул свой подарок. Томик Рея Брэдбери из серии «Иностранная литература».
— С ума сойти! — ахнул Игорь. — Где ты это достала? Это же страшный дефицит, днем с огнем не найдешь.
— А какой смысл дарить на Новый год то, что можно купить на каждом углу? — резонно возразила Вера. — У Деда Мороза всегда просят то, что недоступно.
Под вкусную еду они посмотрели «Новогодний голубой огонек», а когда начались «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», тетя Шура, с трудом сдерживая зевок, попрощалась и пошла спать.
— Не могу я так поздно сидеть, — извиняющимся тоном сказала она, — привыкла рано ложиться, я ведь встаю чуть свет. А вы тут празднуйте, не стесняйтесь, я сплю крепко, мне музыка не помешает.
Они остались вдвоем, болтали, пили чай с пирогами, танцевали сначала под музыку из телевизора, потом под магнитофонные записи. Часов в пять утра Игорь наконец решился поцеловать девушку. Она ответила ему не очень умело, но пылко и искренне.
Потом они оделись и пошли на улицу, почти час бродили по снегу, обнявшись и разговаривая обо всем на свете. Потом вернулись, снова пили чай и снова танцевали и целовались.
В восемь утра на пороге комнаты возникла заспанная тетя Шура.
— Батюшки, так вы и не ложились?
И только тут Игорь почувствовал, что смертельно хочет спать, и начал собираться домой.
— Пойдем, я тебе в своей комнате постелю, — решительно сказала тетя Шура. — Ну куда ты сейчас поедешь? Ты ж до автобуса не дойдешь, заснешь прямо на снегу. Верка тоже поспит, встанете, покушаете, вон еды-то еще
Сопротивляться не хотелось, и, проваливаясь в сон, Игорь успел вспомнить старое поверье, согласно которому как Новый год встретишь — так его и проведешь. Означает ли это, что предстоящий 1983 год он проведет рядом с Верой, и у него всегда будет на сердце легко и радостно, и жизнь станет уютной и домашней? Хотелось верить, что именно так и случится.
Учебу они закончили одновременно в 1984 году. Веру распределили в тот райцентр, откуда она приехала, а с Игорем оказалось куда сложнее. Еще летом 1983 года в Москве отец сказал ему:
— С твоим распределением могут возникнуть трудности. Я хотел устроить тебя в Научный центр Академии МВД, но после смерти Брежнева сняли министра внутренних дел Щелокова, а новый министр Федорчук считает, что милиции наука не нужна, и сокращает научные учреждения, а некоторые вообще ликвидирует. Научный центр в Академии он как раз закрыл, а я уже договорился, чтобы оттуда дали запрос на тебя. А в других научных подразделениях в связи с сокращением пока нет вакансий. Не исключено, что тебе придется поработать какое-то время на практике.
Игорь в глубине души обрадовался, ведь на практике можно работать всюду, в том числе и там, где будет Вера. Он никак не мог определиться и понять, чего хочет: жениться на Вере и увезти ее в Москву, жениться и остаться с ней здесь, в Сибири, или не жениться, но все равно быть рядом с ней. Единственное, что он знал точно, так это то, что он не хочет расставаться с ней. Сама Вера о свадьбе вообще не заговаривала, не пыталась переехать к нему в городскую квартиру или залучить на постоянное проживание в домик к тете Шуре. Она радостно и нежно отдавалась ему, когда предоставлялась такая возможность, но если и думала об их общем будущем, то вслух это не обсуждала.
До апреля, когда заседает комиссия по распределению, Игорь так ничего и не решил. Виктор Федорович, конечно, обеспечил запрос на Игоря из Москвы, из следственного управления, но по телефону предупредил:
— Знаешь, сын, новый министр — человек непредсказуемый. Сейчас идет активное перетряхивание кадров, многих увольняют за различные провинности, так что вакансий в следственных подразделениях, конечно, много, но я не уверен, что в практических органах сегодня благоприятная атмосфера для работы.
— Я понимаю, папа, — быстро ответил Игорь, хотя на самом деле ничего не понял и связи между массовыми увольнениями и благоприятной для работы атмосферой не уловил. — Наверное, мне лучше остаться здесь. Временно, конечно, пока в Москве все не утрясется. Как ты считаешь?
Ну вот, как отец скажет, так и будет. Скажет: «Возвращайся домой» — и Игорь помчится уговаривать Веру выйти за него замуж. Скажет: «Оставайся там и поработай какое-то время» — побежит в деканат и попросит, чтобы на пришедший из Москвы запрос внимания не обращали, а его распределили в тот райцентр Кемеровской области, куда уедет Вера.