Тот мир
Шрифт:
Да. Ты ведь успела заметить, что расплачивался я наличными.
Средневековье какое-то.
Привыкай. Назад мы уже не вернёмся.
Настроение моё стало скверным, оттого, вернувшись в машину я притворилась спящей, чтобы не доставать отца своей ворчливостью. Любопытно получается: снаружи мир совершенно иной, и папа об этом прекрасно осведомлён. Здесь похоже никто и не знает о существовании нашего уничтоженного города. Так тихо, спокойно и безмятежно…
Я открыла глаза когда начали собираться тучи. Оказалось, я забылась на целых три часа, а прошла будто секунда. Видно, со временем я поссорилась, да и с реальностью тоже. Я не могла понять, говорили ли мы с отцом по поводу отсутствия телефона и интернета, или же мне это приснилось.
Открыв бардачок,
Время до вечера тянулось чудовищно медленно. Нельзя было ни книги почитать из-за тряски, ни в телефоне посидеть. Погружаться же с свои мысли было невыносимо: перед глазами тут же всплывали картины вчерашнего дня, паника людей и подкрадывалось осознание смертей родных. Погибли ведь не только мама с Кириллом, но и бабушки с дедушками, дяди, тётя, двоюродные сёстры.
Я сидела. Дыхание спёрло. Чтобы не выдать нахлынувший ужас я не шевелилась, пытаясь унять мандраж. Как не хватало книги! Я бы ухватилась за тот мир, те сюжеты и погрузилась бы в них, отвлекаясь от настоящего. Но возможность почитать никак не представлялась. Оттого я старалась ни о чём не думать, смотря на поля, дома, деревья, которые начали часто мелькать за окном, слушала музыку и вспоминала тексты песен.
Дорога давалась тяжело. Тоска постоянно давила на грудь. Меня укачивало, из-за чего приходилось часто останавливаться, а папа ворчал каждый раз, когда мы теряли время. Однако что-то подсказывало, что он и сам был рад таким возможностям подышать свежим воздухом и насладиться новыми местами.
К четырём часам мы вновь проголодались. Останавливаясь на заправках, мы конечно покупали бутерброды или батончики для перекуса, но папе за рулём есть не удобно, а мне в машине кусок в горло не лез.
Свернув с пути, мы немного проехали по узкой дороге, ведущей к реке. На берегу стояла беседка со столом посередине. На нём-то мы и разложили обед. Папа залил кипяток в пюре быстрого приготовления и достал сметану, а я нарезала колбасу. Казалось, так вкусно я не ела никогда.
Мне удалось уговорить отца чуток отдохнуть. Я, радостная сразу же побежала за книгой и успела прочитать одну главу, сидя в в тени.
Мы с папой не могли отказать себе в удовольствии помочить ноги в воде. Делали мы это недолго, ведь ещё даже лето не наступило, а значит вода в речке ледяная. Течение слегка сносило. Подморозив ноги и пройдясь босиком по молодой траве, мы, свежие, вернулись в автомобиль.
День прошёл спокойно, без приключений. Чем дальше мы продвигались, тем больше появлялось домов. Дорога становилась ровнее. Порой виднелись магазины и даже торговые центры.
К вечеру мы въехали в небольшой город. Он был не очень ярко освещён, но те дома, что удалось разглядеть казались красивыми. Высоких зданий не было.
Машина остановилась около гостиницы. Как оказалось, её заранее забронировали для отца. На стойке регистрации нам выдали ключи, и мы прошли в номер. Внутри было уютно: две комнаты, душ, мягкие халаты и удобные диваны. По приезде нас пригласили на шведский стол. Ох, как я там наелась! Перепробовала все салаты, бутерброды с красной икрой, печёный картофель, рыбу, десерты. После, я пошла в душ. Была я в нём около часа. Большую часть этого времени я лежала, наслаждаясь горячими струями воды.
Надев халат, я взяла книгу, уселась на одно из кресел и читала, читала, читала… На часах пробила полночь, а я всё никак не могла оторваться. В конце концов отец силком затащил меня в постель и уложил спать, уйдя обратно к себе. Думалось мне, что я долго не
На завтрак нам предлагали разные каши, варенья, омлеты. Увы, есть не хотелось – редко во мне с утра просыпается аппетит. Вместо него у горло стоит ком, а когда в рот попадает маленький кусок пищи – подкатывает тошнота. Пришлось заставлять себя выпить чай и отведать бутерброд с маслом – не понятно, скоро ли мы будем вновь перекусывать.
В дороге мы провели ещё пять дней. За это время ничего примечательного не произошло. Лишь поля, деревья, дома, тревога, палатка, гостиница, сон, еда, заправки… Хотя кое-что забавное всё же случилось. Забавным оно показалось лишь мне, папа же сильно переживал и чуть не кричал на меня, когда я шутила по поводу происшествия. А вот в чём было дело.
Мы вновь остановились переночевать. Городов поблизости не наблюдалось, поэтому ночевали в палатке недалеко от хвойного лесочка. Темнота сгущалась, оттого мы не заметили, что сгущались и тучи. Вот расставлена палатка, съеден ужин, разложены спальники. Мы улеглись. Признаюсь честно, так крепко я не спала никогда ни до, ни после. Воздух был свеж, прохладен и влажен. Капли дождя выстукивали барабанную дробь, своим звучанием унося в мир снов, будто колыбель. Одеяло уютно обнимало плечи.
Посреди ночи отец в ужасе разбудил меня, приказал на корточках как можно быстрее идти к лесу и вручил в руки фонарик. Папа гуськом следовал за мной, держа в руках тёплые вещи. Я жутко озябла и промёрзла. Моросило, молнии сверкали. Сомневаюсь, что нам что-то угрожало, ведь гром доносился спустя секунд десять, а трещины-вспышки озаряли лишь далёкое небо. Несмотря на мои наблюдения, отца я послушала, добралась до самых низких сосен и включила фонарь. Разложив на земле полиэтилен и тёплую одежду, укутав пледом спину, живот, шею и ноги, я прислонилась к влажной коре и задремала, ведь веки по-прежнему слипались. Страха не было совсем. Даже наоборот: сквозь деревья я, завороженная, наблюдала за молниями, порой показывающими свои драконьи язычки, а затем сквозь туман сна различала раскаты грома, представляя разрушения, что оставлял после себя сказочный зверь. Я надеялась увидеть того дракона и познать его гнев. Я жаждала умереть, но была не в силах признать это. Пугала неясность будущего, пугало одиночество, пустота, растущая внутри. Удар молнии послужил бы красивым концом.
Папа той ночью не смыкал глаз. Он был встревожен всем происходящим. Беспокоился за машину, палатку и нас самих. К счастью для него, всё обошлось. Отец лишь сидел рядом со мной и нервно стучал ногой.
К утру мы простыли и весь последующий день чихали и кашляли, включив обогрев в машине на максимум. Отец еле довёз нас до гостиницы и сразу завалился спать, даже не ужиная.
За ту неделю я дочитала книгу, начатую ещё в родном городе, теперь уж столь далёком.
Мы подъезжали к нашему новому месту жительства. Всё небо заволокли тёмно-синие тучи, обещавшие ливень. Слева красовалось поле, усаженное чем-то зелёным и высоким, а справа плотно стояли дубы, липы и ясени. К груди подкатило тепло и тоска. Слёзы хлынули, не давая дышать. Я так скучала по маме, брату, но особенно по Вике. Я совершенно не представляла, что мне теперь делать, с кем гулять, кому изливать душу и чьи длинные рассказы слушать? Даже не знаю, жива ли она. Надежда ещё теплилась, лишь изредка позволяя отчаянию пробиваться. Рыдания остановить не удавалось. Впервые со дня уничтожения города я позволила эмоциям так сильно захлестнуть меня. Не было ясно, что же я действительно чувствую. Всё смешалось в урагане, в бушующем потоке, в котором нельзя разобрать ни единого образа. Мне было плохо, невыносимо плохо – ничего боле понять не выходило. Слишком многое во мне тогда находилось, чтобы успеть разобрать это по полочкам.