Тот самый непобедимый

Льгов Андрей

Карлик твердой походкой направился к викингу. Олаф чувствовал, что ни на миг не может ослабить хватку или отвлечься, Величайший сразу же воспользуется этим, но, представив, как маленький уродец вставляет свое оружие ему в живот, Торкланд решил задушить альва и умереть от магического ножа, нежели от рук отвратительного ничтожества.

– Эй ты, ренегат, сразись сначала со мной, прежде чем продолжишь свое гнусное дело,- прозвенел тонкий голосок со стороны входа.

На пороге стоял младший принц с обнаженным клинком в руке. Хрум обернулся.

– Это

ты, Мердок!
– вскрикнул он.- Я всегда ненавидел тебя, и я убью тебя, раз ты этого просишь.

Олаф впервые услышал имя младшего принца, но это сейчас не имело значения. По воле норн судьбы великих мира решал поединок двух маленьких человечков на игрушечном оружии.

Клинки блеснули, и викинг с облегчением отметил, что его ставленник сражается лучше. Во всем, в движениях, в осанке, в ударах и выпадах, чувствовалось превосходство благородного Мердока над алчным Хрумом. Победа младшего принца была лишь делом времени, если, конечно, судьба не подготовила нового сюрприза. Но, похоже, на этот раз все шло благополучно, Хрум уже получил несколько ран и с трудом отражал изящные атаки Мердока.

Правитель альвов, видя близость конца, видимо, решил задействовать магию. Торкланд почувствовал, что напряженные мышцы противника расслабились, а внимание переключилось на что-то другое. Олаф все понял.

Отпустив горло Величайшего, он схватил висящий в воздухе нож и воткнул в сердце колдуну. Альв вздрогнул, но его колдовство последним, предсмертным усилием выплеснулось наружу. Меч в руках младшего принца ни с того ни с сего задрожал и, вырвавшись, упал на пол. Обрадованный Хрум с бешеным визгом бросился на обезоруженного, ничего не понимающего Мердока.

Олаф отбросил в сторону обмякшее тело Величайшего и, оказавшись рядом с цвергами раньше, чем Хрум успел вонзить свой клинок в тело соплеменника, нанес страшный удар ногой в живот карлику. Хрум взлетел в воздух, впечатался в стену и затих. Мердок, одарив ярла благодарным взглядом, подошел к своему сопернику.

– Готов,- коротко проговорил карлик. Магический нож, найдя себе жертву, похоже, не имел желания снова отправляться в полет, и Торкланд облегченно вздохнул, глядя, как кинжал умиротворенно покоится в фуди своего хозяина.

– Ну, самое главное мы уже сделали,- усмехнулся Олаф, теребя носком сапога мертвого альва.- Интересно, много у них еще колдунов?

– Достаточно,- ответил младший принц, возясь с сетью, опутавшей Трахдера.

Взгляд викинга упал на прозрачный хрустальный шар, стоящий на постаменте в углу комнаты. Какая-то неведомая сила вдруг потянула ярла к этому странному предмету. Олаф взял его и подбросил в руках. Шар очень напоминал те, которые он в детстве кидал с холма, состязаясь с соседскими ребятишками в силе, только те были глиняными, а этот из горного стекла. Торклавд вспомнил о доме, о Мидгарде и оставленных там друзьях.

– Эх, был бы со мной пройдоха Хэймлет, мы бы живо разделались со всеми этими колдунами и колдунишками,- посетовал он сам себе, бросая шар в стену.

Раздался звон бьющегося стекла, и тысячи осколков

усеяли пол комнаты. В этот момент за окном раздался ужасный грохот. Олаф разбил оконный витраж и глянул на улицу. С высоты дворцовой башни, возвышающейся над городом, Олаф увидел, как рухнула стена Альвгарда и в проломе показался таран. А следом в город ворвались светлые альвы.

– Ну наконец-то Тор смог втащить его на гору. Эти дураки заколдовали ворота, но кто из них, тугодумов, мог догадаться, что стены тоже можно ломать, а не только лазить через них!
– восторженно, словно ребенок, кричал великий ярл.

Олаф поднял свой меч и повернулся к только что освобожденному из сетей юноше.

– Поспешим, младший Трахдер, на улицу, пока наши доблестные солдаты не перебили всех врагов,- скороговоркой произнес Олаф, бегом кидаясь к лестнице. Больше всего на свете сейчас викинг боялся увидеть белые флаги и брошенное оружие сражающегося неприятеля.

Часть вторая

СТЕНЫ ВЕЛИКОГО ГОРОДА

ГЛАВА 7

Солнце недавно взошло. Небольшая повозка с одной парой колес медленно катила по извилистой дороге. Два огромных козла вяло тащили тележку, в которой вповалку друг на друге лежало несколько тел. Дружный храп, доносившийся от спящей компании, соперничал с таким же звуком, исходящим от животных, тянущих свою ношу. Козлы спали, но при этом продолжали исполнять свои обя-.занности, монотонно перебирая ногами.

Дорога пошла под уклон, и животным пришлось ускорить шаг под тяжестью навалившегося сзади кузовка. Однако это ничуть не потревожило сна трудолюбивых козлов. Мало того, топающий в упряжке справа тихо заблеял любострастным голосом.

Наконец уклон кончился. Гремя на всю округу, двуколка пересекла небольшую речушку по старенькому деревянному мостику и очутилась на мостовой, выложенной нетесаным камнем. Грохот от колес, подпрыгивающих на таком покрытии, мог бы разбудить даже пещерного йотуна в его норе, но только не тех, кто спал в повозке в непосредственной близости от источника шума. Даже чуткие козлы не моргнув веком тащили возок в гору так же размеренно, как и с горы, не подавая никаких признаков бодрствования.

Тем временем ландшафт по обеим сторонам дороги заметно изменился. Вместо густых изумрудных зарослей, ласкавших своей тенью спящих, на обочинах стали появляться одинокие домики, возделанные приусадебные участки, симпатичные аккуратные садики.

Чем дальше двигалась повозка, тем меньше становилось зелени. Дома теперь вплотную теснились друг к другу, заметно увеличившись в размерах и соперничая в изысканности архитектурных форм.

Однако это мало интересовало пассажиров возка и тем более козлов. Город, похоже, тоже еще спал, и повозка, так никем и не замеченная, выехала на центральную площадь и остановилась у бассейна, находящегося прямо посередине.

Не приходя в сознание, животные дружно опустили морды в прохладную воду и блаженно захрюкали.