Тот самый сантехник 8

Мазур Степан Александрович

Вишенка вздохнул и низко опустив голову, вышел из помещения. Ещё ни раз полковник коснулся холодеющими пальцами холодных решёток на выходе к солнцу. И если бы кто-то из сотрудников мог поставить ему точный диагноз в этот момент, подписал бы повышение немедленно. Или как минимум, дал внеочередной отпуск.

Но в отличие от дерзкого карлика, никто рисковать не собирался и просто держал язык за зубами при виде начальника.

* * *

Боря

вернулся к КПП Жёлтое золото на рассвете.

Торчащий шлагбаум сиротливо заносило лёгким снежком, который растает уже через час-другой. К обеду всё вокруг превратиться в лужи, что на гравийке, что на асфальте. А там, где просто должна быть грязь, будет грязь. Потом трава, а следом – вырастет всё, что угодно. Даже то, что не садили.

Глобальный не потрудился остановился, заглянул в окошечко. В будке охранников никого не было. Только рука валялась на столе с согнутыми «в фигу» пальцами.

– Однако, – буркнул сантехник, но трогать ничего не стал. Сами разберутся.

Сантехник поехал к коттеджу Шаца. Несмотря на то, что хозяин где-то ещё бодрствовал с ночного загула, собаку выпустить прогулять надо. Телефона он не брал, а из травмпункта ушёл по свидетельству зевающего хирурга почти сразу. И запах дорогого коньяка не давал соврать человеку. Глаза выдавали, что хорошо и спать хочется. Плодотворно за ночь потрудился.

Мужики пропали и из бани, а в доме возвращению Глобального радовался только Боцман. Ротвейлер тут же умчался на прогулку, а сантехник только макушечку почесал и плечами пожал:

– И где все? – спросил он у тишины, так как ясеня поблизости не наблюдалось.

По пути из кабинета психолога, где так и заночевали на кушетке после длительного лечения, было подозрительно спокойно. Цветаеву он завёз домой отсыпаться, так как водить после бурной ночи она не могла, а как проснулись, едва шевелилась. Тогда как сам Боря умудрился даже выспаться, сразу заняв самое выгодное положение на тахте. У стенки. И на любые попытки закинуть на него ножки под утро просто не обращал внимания.

Решив, что утро должно быть плодотворным, Глобальный следом ноутбук из автомобиля принёс и сел про христианство читать. Чтобы с Лёхой на контакт выйти, да и для общего понимания не помешает.

Пока делал кофе на умной кухне, пытаясь договориться с кофеваркой полюбовно через приложение, на улице залаял пёс.

Боря вышел на звук и обнаружил крановщика во дворе, который с виноватым видом нёс две половинки розового велосипеда в руках. Каждая со своим колесом.

«Перелом рамы», – быстро поставил диагноз внутренний голос.

– Чего ты лаешь? Я и так на него больше трезвым не сяду, – уверял Стасян ротвейлера сокрушающимся тоном. – Я даже кататься не умею!

– Чего так? Не научили? – обронил Боря, наслаждаясь кофе

и переваривая полученную информацию от статей в интернете.

– А так! – ответил раздосадованный, мало спавший Стасян. – У нашей семьи велосипедов в деревне отродясь не было. Где бы ты видел «Школьники» такого размера? А любой «Салют» и «Урал», который батя у соседа одалживал, ломался с первой же попыткой сгонять за хлебом в соседнее село по дороге. Так что только пешком ходили. Пешком полезнее!

Боцман, выслушав историю, отбежал. Раз Боря уже вышел, сам разберётся. Его запах всё-таки более знаком. И не раз мясом угостил, а месяцами кормил, мыл и гулял. Свой человек.

Подходя к крыльцу, крановщик поморщился от боли в ногах и зудящего правого плеча. А ещё болел пресс.

– Стасян, ты как вообще? – спросил Боря и посмотрев на то, как робко крановщик прислонил остатки велосипеда к забору, понял, что ночь была интересной. – Где Лапоть?

– Женится, – скупо ответил корешок.

– Как женится? – не понял Боря.

– Ну, тогда любится, – поправился крановщик, присматриваясь к кружке ароматного кофе. – А ты что делаешь?

– Историю христианства изучаю. Ты знал, что на первых иконах Иисуса Христа с волшебной палочкой изображали?

– Да ладно? Серьёзно?

– Да я тебе говорю! Он ещё и про перерождение рассказывал, чисто – карму. Но среди реформаторов эти идеи не прижились. Отформатировали учения, адаптировали под свои задачи. А все ангелы вообще были без крыльев на картинах. Примерно до шестнадцатого века. Это потом уже их стали крылатыми изображать, чисто голуби!

– Во дела, не знал, – признался Стасян, старательно вытирая обувь о коврик и входя в дом на вкусный запах завтрака.

Так и пошли к кофеварке по ароматному шлейфу. Но дойти до умной кухни Боря не успел. Телефон позвонил. А на дисплее – «председатель» подсвечивается.

– Да, Бронислав Николаевич? – поприветствовал сантехник.

– Боря, где жена? – спросил тот без раскачки. И таким пьяным голосом, что едва язык ворочался.

Глобальный маковку почесал, подумал немного и решил действовать от обратного:

– Бронислав Николаевич, я вам чемодан её отдал?

– Отдал, – подтвердил полковник, обнимая тот чемодан в это утро дома чаще, чем жену за последнюю неделю. А то и месяц.

– Она в лес от нас убежала?

– Убежала, – грустно добавил он, припоминая следы, обнаруженные группой.

– Ехать с нами в город не захотела?

– Не захотела, – припомнил показания сантехника вместе с парой свидетелей полковник.

– Так где ваша жена? – вдруг спросил в лоб сам Глобальный.

– Где моя жена? – пьяно повторил Вишенка и задумался. А потом на всякий случай ещё раз повторил. – И где моя жена, Боря?