Тот самый сантехник 8
Шрифт:
Русский сантехник может и рад был снова коснуться Князевой или посмеяться с Зиной на пару, но нет больше женщин в пределах отчества. Отбыли. А за ним теперь осталось дело, как дом продать и всё движимое и недвижимое до кучи.
Однажды даже этим займётся.
Но мало чего он хотел потом? Сейчас тело хотело другого!
Удав покинул нору-лежбище из уютного хлопка и потянулся по направлению к медицинскому работнику. Благо различий между психологом и психотерапевтом Боря не знал. И лишь психиатра мог классифицировать как нечто отдельное.
«Те
Пока Боря задумался над собственным положением, Ирина Олеговна буквально шары катала. Конечно, не для боулинга. Скорее расслабляющие, для медитации. Елозила в руках умело, стараясь перекатывать по ладони с видом мастера.
– Болит? А так? – на всякий случай спрашивала она, слыша в ушах вместо ответа только лёгкий фон от давления в собственной голове.
Больше всего на свете ей хотелось не диагностировать других, а самой отдаться и забыться.
– Всё болит, – признался Боря на всякий случай. – Но не настолько, чтобы… резать.
– Понятно, – добавила она со вздохом и вторую руку подставила. – Не, резать не будем. Ты что? Это же ценный актив. Такие шары только в музей выставлять вместо яиц Фаберже. Те просто красивые, а эти генетическому фонду России ещё послужат.
Мужчины, как известно, любят, когда им размеры хвалят. А зарплаты или автомобиля, не так важно.
«Сама, главное, говорит, а уже двумя исследует разное и моторику развивает», – отметил внутренний голос: «Хотелось бы сказать, что «мелкую». Но нет, куриный яйца в этой гонке за размеры сегодня проигрывают».
– Ай, – обозначил наиболее явные попытки взболтать яичницу пострадавший.
– Бедненький, – добавила она уже с явным трудом ворочая языком. Но мужчины так же любят, когда о них заботятся. Температура там подскочит 37.1 или мыло ему в ванную принести, а заодно полотенце, трусы и тапочки, так как мыться пошёл, а про всё забыл.
Раздумывая над этим на основе опыта предыдущего сожительства с мужчинами, Цветаева вдруг начала целовать опухшие шарики конкретно этого объекта и приговаривать:
– Так легче? А так?
– Не, ну можно и так, – тут же сдался Боря, так как сражений ни с кем не вёл. А если даже собаке приятно, когда гладят, то чем он собаки той хуже?
Вот и внутренний голос начал искать плюсы в ситуации:
«Я же говорил, что медицина всегда поможет. Хороший человек всегда выручит. Или хотя бы посоветует. Даром, что ли, учился? А тут сразу видно, человек дела попался. Не «ля-ля-тополя», а с практики сразу решила начать. Ведь что нам те лекарства и мази? Пусть так яд отсасывает! А хорошая женщина даже гематому заговорить может, если очень постарается. А какая из них хорошая? Сразу не сказать. Тут пробовать надо».
Прислонившись щекой к воспрявшим волоскам, Цветаева вздохнула запах свежего мужчины с бани и уже окончательно
– Будем лечить, Борис, – заявила она, улыбнувшись и подхватила ртом за край человека.
А как заглотила мозгоправ конец, так Глобальный сразу поверил, что вылечат!
«Почаще бы такое в медицинских кабинетах практиковали и горе народ не знал», – тут же добавил мечтательно внутренний голос: «А медицинский работник в семье всегда пригодится. Цветаева старательная. Держаться её надо».
Боря кивнул сам себе. Да, никто же не говорил, что все пятеро детей должны быть от одной женщины.
Дети просто должны быть. А всё остальное – частный случай.
* * *
В это же время Леся Василькова вернулась в отделение с шефом, и старательно размазывая слёзы по щекам, писала заявление об уходе.
По сути это была всего лишь формальность, так как её ещё никто и не принял на работу официально до момента окончания учёбы, но женская обида была сильнее обстоятельств!
Бронислав Николаевич как будто подливал масла в огонь, то разговаривая по телефону, то уже по рации.
Забрав ту у дежурного на первом этаже, он ходил по коридору и кричал на всё здание:
– Ну что там?! А? Где она? Где, я вас спрашиваю?
– Докладываю, – оповестила, наконец, одна такая рация почти на всё притихшее в ночи отделение. Так заорала, что даже в кабинете слышно, где лампочки всё же нашли и вкрутили. – Следственно-розыскные мероприятия вдоль дороги по трассе в Жёлтое золото закончились.
– Ты вола-то не еби! – терял терпение полковник. – Что там, я тебя спрашиваю?
– Нами было обнаружено следующее, – начался строгий отчёт. – Арбалет с мужскими отпечатками, один экземпляр… Арбалетный болт с мужскими отпечатками, одна штука. Ну как с мужскими? По размеру пальцев это больше похоже на оборотня. Шеф, вы верите в мистику?
– Блядский рот и с боку бантик! – вспылил начальник. – Милонов, ты совсем ебанулся? Какой ещё арбалет? Какими ещё отпечатками? Какая нахуй мистика? Ты на кой хуй мне про каких-то охотников на тетерева рассказываешь? Я тебе что сказал? Жену ищи! Ты мне про жену давай информацию!
– Так у нас ни отпечатков по базе толком, ни ДНК не проверить, – возмутился капитан по фамилии Милонов. – Вот на глаз и определяем, как можем. А за конкретикой, Бронислав Николаевич, в областной центр надо ехать.
– Нет, Новосибирск мы сегодня озадачивать не будем, – немного подумав и подуспокоившись, ответил Вишенка. – Нас же только похвалили. Совсем впечатление хочешь испортить со своей мистикой? Давай к делу, волынку тебе в зад!
Рация обиженно буркнула куда-то в бок, затем, выругавшись, продолжила: