Тот же самый страх
Шрифт:
(Филип, который находился сейчас наверху, в «ванной», был бы потрясен, узнав, какой вывод сделал из его слов принц Уэльский. В это время Дженнифер отчаянно спорила с врачом, пришедшим осмотреть его, и мистером Шериданом, который убеждал больного выпить ледяного пунша.)
Леди Джерси заговорила ласково и чуть насмешливо:
– Джордж, но истинная причина…
– Да, мадам?
– Заключается в том, что ты просто хочешь вернуться к своей толстухе.
Оттого, что она говорила правду, принц разбушевался.
– Да,
– Есть женщины, – позволю себе включить в их число и вас, мадам, – которые никак не могут перестать болтать! С ними хорошо провести ночь, они неплохи и на следующий день. Болтают, болтают, болтают, щебечут, щебечут, щебечут… Мне это надоело!
Он расхаживал взад и вперед, инстинктивно стараясь не удариться о фортепиано в углу. Шесть скрипок стояли в ряд у противоположной стены, производя зловещий эффект – они напоминали повешенных.
Леди Джерси горько зарыдала.
Принц хмыкнул. Выпустив пар, он повернулся к ней.
– Дорогая, – заявил он самым очаровательным тоном, – я виноват в плохих манерах. Прошу у тебя прощения. Надеюсь, ты понимаешь: я вовсе не имел в виду ничего из того, что наговорил. Прошу тебя забыть мои слова.
– Забыть? – взволнованно вскричала леди Джерси. – Да как я могу забыть?!
– Черт побери! – проворчал его королевское высочество и закрыл глаза рукой. – Позволь снова сказать тебе, дорогая, что сегодня я пережил сильное потрясение. Да и погода сказалась неблагоприятным образом. А через несколько минут в этой самой комнате начнется процесс по делу об убийстве!
– Процесс по делу об убийстве? – Леди Джерси настолько изумилаись, что даже перестала плакать и подняла голову.
– Вот именно. Ты ведь слышала, что Гленарвона обвиняют в убийстве служанки, которую он по ошибке принял за собственную жену.
– Да! – прошептала леди Джерси, вытирая слезы.
– Так вот! Он просил меня выслушать его и судить: я даровал ему такую привилегию. Льщу себя надеждой, – принц заложил руку за лацкан сюртука, – что окажусь достойным доверия. Он вот-вот придет. Если хочешь, можешь остаться и быть оДной из присяжных вместе с мистером Шериданом.
Если раньше леди Джерси ненавидела Филипа за то, что он посмел напомнить принцу о браке с Марией Фитцхерберт, то теперь она задумалась.
– Джордж! Доводилось ли тебе прежде слышать о связи полковника Торнтона с Хлорис Гленарвон?
– Нет, провалиться мне на месте!
– Я тоже ничего не знала. Она умная женщина, – пробормотала леди Джерси, прищурившись. – Да-да! Очень, очень умная женщина. Жаль, что я… Впрочем, не важно! Но… – Позабыв о своей ненависти к Филипу, она вместо него от всей души возненавидела Хлорис.
Принц показал на толстую пачку бумаг, лежавшую на пианино; все листки были исписаны красивым почерком клерка.
– Черт
– Гленарвон мне нравится, – неожиданно заявила леди Джерси. – От его возлюбленной я не в восторге, – она дернула плечиком, – но она, по крайней мере, не жирная корова.
– Мадам!
– Терпеть не могу толстух! – упрямо заявила леди Джерси.
Тут лакей отворил дверь. Филип, по-прежнему одетый в кожаную куртку, с красным шейным платком, с перевязанными лодыжками, шагал, опираясь на две трости. Дженнифер поддерживала его под руку. Мистер Шеридан, не снявший плаща, потому что ему нравилось, как он в нем выглядит, шел за ними по пятам, держа в руке серебряный кубок.
Филип поклонился. В тот же миг темное небо за окнами прорезала вспышка молнии. Все невольно прищурились. Филип что-то вспомнил, однако неотчетливо, его, неизвестно почему, била крупная дрожь.
Когда Дженнифер взглянула на него, он понял, что она чувствует то же, что и он. Неужели начинается то, что он для себя обозначил словом «кошмар»? Нет! Нельзя терять рассудка! Разум нужен ему для другого!
Несмотря на жару, атмосфера была холодной и официальной.
– Вам не нужно стоять, милорд, – важно заговорил принц. – Там, у окна, мое кресло. Я немного разверну его. Выберите себе стул и сядьте лицом ко мне.
Взяв с пианино стопку документов, Георг-Август вернулся к креслу с таким видом, словно был судьей, облаченным в алую мантию.
Филип огляделся. Он увидел леди Джерси, сидевшую за арфой, контрабас рядом с принцем, фортепиано, шесть скрипок в ряд у стены и портрет Каролины Брауншвейгской, теперь принцессы Уэльской. Сам король настоял на том, чтобы портрет висел здесь, и сын не посмел его ослушаться. Однако Филип этого не знал.
– Сэр, – начал он, – я…
Дженнифер придвинула ему стул. Он сел лицом к принцу. Себе Дженнифер принесла табурет из-за фортепиано и устроилась рядом. Филип с облегчением откинулся назад, чувствуя, как боль в ногах отпускает.
Большие черные томные глаза леди Джерси взглянули на него в упор. Он поклонился.
– Лорд Гленарвон, – сурово заговорил принц, – я готов всесторонне рассмотреть ваше дело. Большего я вам обещать не могу. Если я сочту вас виновным, то не смогу защищать вас. Вам понятно?
– Совершенно понятно, сэр.
– Что касается вас, мисс Бэрд, – укоризненно, хотя и с улыбкой продолжал Георг-Август, – за обеденным столом вы уже успели ослушаться моего приказа! Надеюсь, такого больше не повторится. И поскольку вы являетесь заинтересованной стороной, вы будете молчать во время слушания дела.