Тотем
Шрифт:
Экономия, вечная экономия на пространстве, на топливе, на воде.
Я зевнул. Такое количество мыслей утомило меня.
Машина резко затормозила и выдала сообщение о сближении с объектом. Я пожал плечами, заглушил авто и осторожно вылез наружу.
Лучи восходящего солнца не пробивались сквозь монолиты надгробий, но на дороге было достаточно светло, чтобы я мог разглядеть помешавший моему движению объект.
Женщина, молодая и красивая, одетая в потертый грязно-синий комбинезон, стояла лицом
— Привет.
Она взглянула на меня, будто только сейчас с удивлением обнаружила мое присутствие на пустынной дороге.
— Привет. Ты откуда? — поинтересовалась она.
— С М-452, Юго-восток.
— Далеко же ты забрался. Куда едешь?
— Не знаю.
Она тряхнула копной рыжих волос, и мне показалось, что у неё горит голова.
— Ты тут одна?
— Нет, пойдешь со мной?
Я напряг слух, стараясь уловить малейшее движение справа, слева и сзади, но слышал лишь дыхание собеседницы, выжидающе смотревшей на меня. Я кивнул.
Я скользил за ней между громадных надгробий по серым, пыльным улицам, с настойчивостью муравья убеждая себя, что я что-то значу в этом мире пустоты. Солнце поднималось, свет полз по тусклости пространства.
Часовня… Наверное, единственная на весь город, притулившаяся сбоку одного из домов-надгробия.
— Я нашла ещё одного! — прокричала моя спутница, застыв у входа в святилище.
Я шагнул вперед, в зев часовни, и увидел, как много людей затаилось в тени статуй.
Стараясь предугадать, откуда придет удар, я растерянно озирался по сторонам, но люди смотрели на меня спокойно и бесчувственно. Мне стоило огромных усилий отличать их от статуй.
Но статуи ведь неживые, они же не пахнут.
— Здравствуй, брат! — У алтаря, воздев руки к небу, застыл лысый старик, завернутый в какое-то полотенце. — Мы рады видеть тебя среди нас!
— Здравствуй, брат! — выдохнули статуи.
Я сглотнул.
— Ты выбрал правильный путь, брат! Ты пришел в поисках света! Час Страшного суда пробил, мы избраны возродить род людской во имя…
Старик не договорил, кашель задушил его.
Я пожал плечами и спросил первое, что пришло в голову:
— У вас есть еда?
Меня усадили на скамью и принесли дощечку, на которой корчились какие-то червяки. Я благоразумно отложил кушанье в сторону.
— Почему ты не ешь? Ты же голоден, — моя рыжая знакомая присела рядом.
— Противно.
— Растительности на покрытии нет, мяса тоже, только эти черви из нас.
Я поднялся. Мне тут делать было нечего.
— Я пойду.
— Почему?
— Не могу есть червей из… вас…
Женщина нахмурилась.
— Не есть же друг друга!
Разумная мысль.
Я вышел на свет. Справа от меня замер высокий худой мужчина.
—
— Тебе здесь не нравится?
— Во мне нет червей, я не могу принести пользу.
Моя знакомая, шедшая рядом, скептически вскинула бровь.
— Черви — дело наживное, вот у меня их тоже пока нет, но я могу быть матерью.
Я почесал затылок.
— А ты хочешь поехать со мной?
Женщина с тревогой посмотрела на меня.
— Куда? Ты же не знаешь, куда едешь…
— А зачем мне знать? Это бессмысленно, — я хотел сказать какую-нибудь красивую фразу, но на ум ничего не приходило, поэтому я сказал ерунду. — Иду по зову… чьему-то зову…
И женщина, и худой бесчервивый мужчина с какими-то нехорошими выражениями лиц уставились на меня.
— По зову? Ты ищешь тотем?
Хорошее слово, жаль, я не мог вспомнить его значения.
— Что ищу?
— Тотем! — Женщина всплеснула руками. — Животное-покровителя!
— Никого я не ищу, тем более животных. Глупости какие-то.
— Не глупости, а ересь! — заметил мужчина.
— Это не ересь! — возмутилась рыжая.
— Ты сама еретичка!
— А ты бесполезен!
— Что такое «тотем»? — прервал я перепалку.
Женщина снова всплеснула руками, пресекая попытку тощего заткнуть ей рот.
— По легенде, в наказание за то, что человечество уничтожило почти всё живое на планете себе во благо, земля, дабы восстановить баланс, призывает кровь животных, струящуюся в жилах человеческих, к отмщению. Ты же употреблял лекарства из животной вытяжки? Значит, в тебе тоже есть кровь животных.
— Бред, — фыркнул тощий.
— Молчи, не имеющий червей! И кровь младшего брата станет кровью старшего, и жизнь твоя станет жизнью твоего тотема!
— Ты о чем? — не понял я.
— Вроде как все выжившие станут животными, — закатив глаза, сказал мужчина.
Я смотрел на них и злился — на этих людей, которые верили во что-то, хотя жрали собственных паразитов, на себя, не знающего, куда ехать, но упорно гнавшего по прямой, на всех, кто жив, но не нужен.
Может, это и есть выход — стать животным? В таком случае нам не долго осталось.
— Мы едем или нет? — просто спросил я.
Оба застыли с открытыми ртами.
— Сейчас, я возьму вещи, — бросила женщина.
Статуи тоскливыми взглядами провожали нас в никуда.
Мы ехали втроем: я, она и он. Молча, безразлично друг к другу, прокладывали путь по заброшенному пригороду. Живым мне казалось только солнце — такое желтое и расплывчатое, такое родное и далекое, как любовь бывшей…
— Сколько времени?
Я обернулся.
— Что?
Рыжая указала на табло на панели управления у моей правой руки.