Товар для Слона
Шрифт:
Миша Байбак — не хватало ему чуткости в подобных делах, по молодости, видимо, — напротив, живо заинтересовался и развернулся к Вовке:
— А где Юрик сейчас, не знаешь?
Вовка, который тоже держал себя за электронщика, однако понимал, что до Юрика ему и за сто лет не дорасти, буркнул презрительно:
— Бутылки принимает на Вознесенском рынке.
Профессор разразился негодующим монологом о тех, кто способен изменить науке в погоне за длинным рублем…
…но тут без стука распахнулась дверь и в кабинет вошел румяный,
По безмолвной команде профессора завлаб Разин живчиком метнулся звать Школьника, но тот уже неспешно шел к кабинету с отпечатанными бумагами в руке.
Профессор, сделав два шага из-за стола, пожимал руку Белецкому, завлаб тихонько затворял за собой дверь, ассистенты, поднявшись со стульев, переминались с ноги на ногу, а бесцеремонный Школьник, не считаясь с торжественностью момента, хлопнул Бабешко по пузу и спросил:
— Что, Павлуша, все пухнешь от забот?
На что капитан ухмыльнулся ещё шире и ответил своей всегдашней присказкой:
— Пока толстый сохнет, худой сдохнет!
Белецкий подозрительно покосился в ту сторону, увидел, что речь идет не о нем, и сел к столу, поддернув наглаженные форменные брюки. Профессор занял свое место несколькими секундами позже, сделал жест рукой:
— Садитесь, товарищи.
Переждал, пока утихомирятся, и начал:
— Боюсь, не сможем мы вам помочь, Виктор Витальевич…
Белецкий не отреагировал — за столько лет знакомства изучил уже все подходцы старого торгаша.
— …мы тут с товарищами посмотрели — не починить нам стенд. Десять тысяч долларов и три месяца работы. Вот, как видите… — протянул полковнику список.
Белецкий взял листки, остановил профессора движением приподнятой ладони, начал читать.
— Генератор постоянного тока 50 киловатт… в Чураеве их делают?
— На «Электротяге», — так же коротко и быстро отозвался Школьник. Сам за собой не раз замечал, что подстраивается в резонанс собеседнику, — и сердился на себя. Но сейчас оно было кстати.
— Павлик, есть у нас друзья на «Электротяге»?
Бабешко вытащил пухлый «органайзер».
— Начальник отдела сбыта подойдет? Звонил мне вчера насчет техпаспорта.
— Годится. Пороется в неликвидах, найдет… — Белецкий рассеянно потянулся левой рукой к мраморному стакану на столе у профессора, вытащил красный карандаш, поставил в списке жирную птичку. — Так. Что там дальше? Электродвигатель переменного тока 1,2 киловатта, привод гидронасоса… Обратный клапан…
Павлик, не дожидаясь вопроса, доложил:
— Завод «Гидроавтомат», директор — друг Будяка, все бегает с жалобами на таможенников, он в Россию продукцию КамАЗами возит, оттуда комплектующие…
Список непреодолимых проблем в руках Белецкого съеживался, словно шагреневая кожа.
— Так. Ага, перечень работ… Установка тахогенераторов — это что, для электрика
— Для слесаря высокого класса, — отозвался Школьник.
— Это сколько угодно. Слесарей, электриков, такелажников, бетонщиков мы у Никодимова найдем. — Заметив недоуменный взгляд профессора, пояснил: В тюрьме. — Вдруг коротко улыбнулся: — Чураевская тюрьма в книге рекордов Гиннесса числится как самая большая в мире. Только цифры у них устаревшие…
Он дошел до конца списка, перевернул листок, убедился, что на обратной стороне нет дополнительных пунктов.
— Так. Сегодня у нас восьмое. Десятого к вечеру закончим?
— Десятого декабря? — с сомнением переспросил Немовлюк.
— Какого декабря? Следствие ждать не может, мэр погиб, Григорий Васильевич! Десятого ноября, послезавтра!
Профессор возмущенно засопел, откинулся на спинку кожаного полукресла.
— Виктор Витальевич, сколько тебя знаю, всегда ты был авантюристом, но сейчас явно лишнего хватил!
Белецкий глянул на него абсолютно невинным, ну совершенно непонимающим взором, ответил без улыбки:
— Сейчас у меня рычаги длиннее.
Аккуратно сбил листки стопочкой, протянул Школьнику.
— Мне копии сделайте на ксероксе, пожалуйста.
Немовлюк развел руками:
— Нету у нас ксерокса…
Ксерокс был, стоял у Разина в конторке, но картридж кончался, и Немовлюк жадничал.
— А что же на компьютере не набрали? Распечатали бы копии.
— Компьютер что-то барахлит, а принтер вообще никогда как следует не работал, — строил из себя казанскую сироту профессор. — Держу для вида…
Белецкий повернул к нему глаза — вдруг, ни с того ни с сего, совершенно оловянные.
— Да, я свой домашний тоже никак не починю, все руки не доходят, ответил скороговоркой и резво поднялся. — Так я тогда этот список возьму, с пометками.
— Возьмите, у нас второй экземпляр есть, — сказал с улыбкой Школьник.
Ему всегда нравился этот жулик.
Проснулся я рано, и первая мысль была та же, с какой заснул: надо искать источники информации в ГАИ и в милиции. Дублировать их работу бессмысленно, да и просто нам не по силам. Надеяться, что Слон их результаты добудет… может, и добудет, но где гарантия, что всем с нами поделится? И где гарантия, что милиционеры всем поделятся с ним? И в любом случае, без перепроверки не обойтись.
До восьми я как-то провалялся, пытаясь придремнуть ещё с полчасика, но дальше организм уперся — все-таки за десять дней в больнице отлежался, отоспался, и теперь тянуло его на какую-то активность. Ты гляди, подлечили все-таки, а говорят, ни к черту наша медицина. Оказывается, к черту.
Встал, подумал — и сделал зарядку. Легонькую, просто разминочку, но запыхался и в пот бросило. М-да, слухи о моем чудесном исцелении явно преувеличены… Включил колонку, поторчал под душем, немножко ожил. Побрился. Полдевятого.