Товарищ американский президент
Шрифт:
– Есть, – выкрикнул янкель, проникаясь важностью полученного приказа.
– Мм! – вторил ему Герасим, плотно сжимая губы. А как он думал? Сам предложил, сам и выполняй.
– Пингвина с собой прихвати. Пусть ластами своими топливные брикеты заталкивает.
Команда, включая Директорского любимчика, бросилась к топкам. Для того, чтобы работа шла быстрее, я поймал по приемнику популярную в среде спасателей инструментальную композицию "Парней так много образованных, а я люблю спасателя подразделения "000"".
– Милашка! Скорость?
– Увеличилась в два раза. Трещим по швам, но
– Нет у нас дополнительных десяти минут. Сколько до Объекта?
– До хрена, – сверилась с приборами лучшая из спецмашин.
– Многовато, – согласился я. – Что делать, Мыша? Примчимся к самому столкновению. Обидно.
В динамиках зашуршало, редко запиликало. Гигантский механический ум решал, как помочь самому нетерпеливому командиру подразделения "000".
– Эх! – сказала Милашка. – Есть у меня запасной вариант. На крайний, так сказать, случай.
– Выкладывай, – от нетерпения я заерзал на командирском месте, портя машинное имущество.
– Помните, командор, мы прошлой зимой на выставке спасательной техники были?
На всех мониторах появилось изображение выставки. Потом появилось лицо Директора. Был он облачен в серебряный блестящий костюм с ранцем. Лицо Директора закрывала кислородная маска. Знакомый голос весело зарокотал, поглядывая прямо мне в глаза:
– "Экспериментальная система, специально разработанная лучшими российскими инженерами. Способна набирать скорость до…."
– Понял, – возбуждение достигло того предела, когда сидеть на месте не представляется возможным. – Аппарат для индивидуально перемещения в пространстве. Стоит столько же, сколько пять спецмашин. Опытный экземпляр. Директор, помню, когда его включил, исчез в одно мгновение. Только ботинки не успели, так на выставке и остались.
– Верно, командор, мы тогда еще месяц товарища Директора в тайге искали. Рекорд скорости даже не занесли в Книгу Рекордов. Не поверили. Я так считаю, что исключительно данный аппарат способен переломить ход событий.
– Уж не хочешь ли ты сказать…?
– Обменяла у охранников на палас ручной работы.
– Это тот, что нас Директор в химчистку просил сдать?
– Так точно, командор. Мне приятно сообщить вам, командор, что экспериментальный аппарат под кодовым именем "Магаданский скорый" в настоящее время валяется где-то у меня в грузовом отсеке.
Инструкции запрещают командирам подразделения "000" лично разыскивать в грузовых отсеках необходимое оборудование. Для этого есть второй номер. Но там же, в инструкциях, есть пункт мелким шрифтом, что "…если команда занята нетрадиционными видами работ…". Поэтому я лично, не страшась трудностей, помчался в лабиринты полок и стеллажей.
"Магаданский скорый" отыскался в бункере с песком для посыпки горных тротуаров во время схода лавин. Песок мы давно израсходовали и вместо него засыпали две тонны сахарного песка. Три ложки на стакан не просто так дается. Понимать надо.
Уже в кабине, выдергивая универсальным гвоздодером гвозди, и срывая бирки с артикулами, я поинтересовался у Милашки:
– Насколько безопасно использовать аппарат в создавшейся обстановке.
– Российские инженеры уже тысячу лет без гарантии
На вопрос, почему Директор, имея столь надежную технику, самостоятельно не вернулся на выставку, Милашка скромно промолчала. Директор сам себе Директор, когда захотел, тогда и вернулся.
– Тонковата оболочка для открытого космоса, – прозрачный, словно змеиная шкурка материал неприятно холодил кожу. Серебряный ранец за спиной оказался непривычно тяжелым. Но многочисленные провода, обмотанные синей супер клейкой лентой, и прозрачные трубки, перепутанные в заводских условиях, вызывали невольное уважение. На рабочий комбинезон "Магаданский скорый" не залазил, пришлось скидывать с себя все до последней нитки. Оставил только майорские погоны. На добрую вечную память и на удачу.
– Маску кислородную не забудьте, – напомнила спецмашина. – И шнурочки тщательнее завязывайте. Чтоб не просквозило. На левом рукаве панель управления движением. Видите рычажок с четырьмя рисками. Вперед, вправо, влево, самоуничтожение. Там же компас встроенный и сухой паек.
– А это? – ткнул я в правый рукав.
– Надувная шлюпка. Внутри запас сухих спичек и аварийный буй. Аптечка просрочена, но пластыри можно использовать, если пробоина обнаружится. Теперь надевайте связь-колпак. Фонариком помигайте. Ближний свет, дальний свет. Правый поворотник, левый, стоп-сигналы. Отлично. Стеклоочистители ручные, но думаю, вам ими воспользоваться не придется. Двигатель, как говорилось, на спине, обогреватель, если холодно станет, на груди. Лишний раз на кнопки не нажимайте. Аппарат до конца испытания не прошел.
– Чертовски красив, – я посмотрел на себя в зеркало, поморщился, но большего не сказал. Если у русского спасателя, кроме погон на теле ничего нет, то и в этом случае он останется русским спасателем.
– Больше ничем помочь не могу, командор, – сказали динамики. – А ваш парадный мундир я обязательно сберегу. Передам Директору, если что.
Возвратившаяся от топок команда застыла в шлюзе дверей. Когда первое оцепенение прошло, янкель бросился к аптечке, где у нас оставались пластыри от психического расстройства. А третий номер Герасим, умница голова, обошел меня, похлопал по нижней части опытного оборудования и промолчал. Что было ему несвойственно.
– Ну, так я пошел? – отправляться в опасный полет не хотелось. Но Директорские глаза преследовали меня и торопили. – Старшего не назначаю. Искренне верю, что вернусь.
– Ну-ну, – каркнул второй номер, на всякий случай всовывая мне за пояс пару психических пластырей.
Что еще может сказать самый смелый командир спецмашины подразделения "000"? Зачем слова, когда звания и должности надо оправдывать не громкими словами, а мужественными действиями.
Рискуя ежесекундно свалиться, я забрался по лестнице в верхнюю шлюзовую башню. Проклятые гасители пламени, закрепленные на пятках, мешали правильной перестановке ног. Задраил люк, отрываясь от реального мира и переходя в боевой режим. Закрыл перчаткой глазок Малашкиной камеры и перекрестился.