Товарищ "Чума" 2
Шрифт:
Я уже развернулся к дому, но «тропка» по которой бежало моё стремительное волчье тело, неожиданно исчезла. Вот прямо так, только что была, а теперь нет. Даже ни следа, ни запаха от неё не осталось. А обоняние у меня сейчас, я вам скажу, просто охренительное!
Я такие нюансы лесных ароматов «научился» распознавать, что даже с закрытыми глазами, наверное, в лесу ориентироваться смог бы. Но, видимо, что не сейчас. Сейчас меня со всех сторон обступили толстые деревья и колючие кустарники. Вот только что этого ничего не было — лес, как лес.
И вдруг я словно в клетку попал, откуда
— А я думаю, кто это в моём лесу безобразничает? Что это за дикого оборотня в мои владения занесло? — раздался за моей спиной знакомый скрипучий голос. — Ночной покой порушил, зверье распугал… Пойду, думаю, взгляну на этого возмутителя спокойствия. А это, оказывается, мой знакомый ведьмачок.
Я резко обернулся, только собственный хвост перед глазами мелькнул, успев заметить, как межу волшебным образом раздвинувшимися деревьями к месту моего заключения степенно и неторопливо, как и подобает владыке, прошел небольшой бородатый старикашка.
Ну, да — леший собственной персоной. А кто еще в его вотчине на подобную «волшбу» способен. Возможно, в мире еще остались какие-нибудь волхвы, либо друиды, которые вот так же запросто могут с растительностью управляться. Но в этом лесу имелся свой господин-хозяин-барин — леший.
И именно он сейчас и стоял передо мной в образе неказистого крестьянина-лапотника. Лапотником, это я к слову — на ногах у лешего были добротные кожаные сапоги, хоть, и на мой взгляд, несколько великоваты ему по размеру, да надеты не на те ноги.
— Гой еси тебе, товарищ мой Чума! — степенно поприветствовал меня лесной хозяин.
А я вдруг неожиданно вспомнил, как еще в школе «пытал» свою молоденькую учительницу русского языка: что это еще за «гой еси» такой, что его чуть не в каждой сказке добрым словом поминают. И она так и не смогла мне пояснить смысл этого туманного понятия. Зато смог историк, сумевший разжевать любопытной Варваре, что «еси» — это устаревшая форма настоящего времени второго лица единственного числа глагола «быть».
Так, дескать, написано в словаре по древнерусскому языку. То есть, если буквально перевести на современный, получится «ты есть». А «гой» — произошло от древнерусского «гоить» со значением жить. Так же в старинных текстах слово «гой» зафиксировано и со значениями «мир» и «покой». Получается, что «гой еси» — это «мир тебе». Вполне разумное приветствие, не правда ли?
— И тебе мира, лесной владыка! — прохрипел я видоизмененным горлом, но леший меня прекрасно понял. — Извини, что так вышло — не хотел тебя беспокоить…
— Ерунда! — отмахнулся старичок. — А ты, я гляжу, весьма в ведовской науке преуспел, — верно подметил Леший, — уже и волком-оборотнем быстроногим по лесу моему сигаешь. А всего несколько дней, как дар от Степаниды получил.
Хм, он уже и это знает? А ведь я на этот счет в прошлый раз и намека не дал.
— Да ты не тушуйся, товарищ мой Чума, — словно прочитал
— Де, не умыкнул, — недовольно рыкнул я, неосознанно наморщив нос и оскалив зубы, — Степанида сама его отдала. Я вообще до этого ни в ведьм, ни в леших, даже в чёрта лысого не верил!
— Хочешь сказать, — лукаво прищурил один глаз лесной владыка, — надула старая карга?
— Нет! — Мотнул я лобастой головой. — Честь по чести всё было. Сдох бы я уже без дара ведовского. Да, в общем-то, и не жалею, что согласился.
— А вот это правильно! — одобрил моё решение леший. — Ты это, заходи когда-никогда в гости, — неожиданно предложил он. — Только в человечьем обличье. Я тебя такой медовухой угощу — даже меня временами пробирает! — Хохотнул он, взмахнув руками. — Посидим, покалякаем за жизнь, товарищ мой Чума. А то временами такая скука заедает, — признался он, — что хочется лет на сто в спячку залечь.
Повинуясь его жесту, деревья, что незыблемой стеной стояли вокруг меня, неожиданно расступились, а колючая зелень вмиг исчезла, как её и не было. Дорога домой была свободна.
— Благодарствую за предложение, лесной владыка! — Я вытянул перед собой передние лапы, изобразив этакий полупоклон. — Обязательно заскочу!
— Ты меня кликни, как созреешь, — произнес леший, — я тебе тропинку к моей берлоге открою, чтобы не плутал. Сейчас-то дорогу домой найдёшь?
— С таким-то носом? — Я фыркнул и оскалился, пытаясь изобразить смех в волчьей ипостаси. Но, волк — не гиена, что постоянно мерзко смеётся, поэтому, вышло только так. — Да я эту дорогу теперь даже с закрытыми глазами найду! Если ты, дедко, мешать не будешь, — добавил я с ехидством через некоторое время.
— Беги уж, не буду! — Большак расплылся в добродушной улыбке. — И это, как соберешься, закуски нормальной прихватить не забудь! Особенно хлебушка свежего, да побольше. Я, страсть, как по душистой выпечке соскучился.
Точно, я же читал в сказках, что леший любит принимать подношения от лесных путников, да от грибников-ягодников особенно хлебом и молоком.
— Я тебе еще и молочка прихвачу, дедко Большак, — пообещал я. — А теперь, звиняй, побегу, пока действие мази оборотной не закончилось.
— Беги, хвостатый, беги! — произнес напоследок старичок, и сгинул в один миг, словно под землю провалился.
А я, взял четкий след, помчался к дому, вновь наслаждаясь стремительным легким бегом молодого и крепкого четвероногого тела. А вот дома, на подворье, меня ждал сюрприз — дверь в летнюю кухню, а, следовательно, и в подземелье, оказалась заперта.
То ли рачительная Глафира запахнула её от греха подальше, то ли Акулинка, но мне то от этого легче не стало. И что делать прикажете? Звать их своим нечеловеческим голосом? Так они ни разу не леший, перепугаются еще мои хозяюшки. Хотя, они меня не такие уж и нежные — всё-таки ведьмина родня.