Товарищ "Чума" 5
Шрифт:
— Так я без всего этого и поверил, — возразил ему Николай Дмитриевич.
— А если бы не произошло нападение? — оспорил заявление старшего майора Фролов. — Если бы не было взрыва в квартире Трефилова? Если бы наших парней… — Голос Фролова дрогнул, в носу предательски защипало, но он нашел в себе силы и продавил вставший колом комок в горле — Если бы их не убили?
— Согласен, если бы не это — в жизни бы не поверил! Ну, бред же! Согласись, Лазарь Силиверстович?
— Так точно, полный бред, товарищ старший майор госбезопасности! Но я эту лютую бредятину своими глазами видел! Однако ж, умудрился
— Отставить, товарищ капитан госбезопасности! — рыкнул на него старший майор. — Проехали уже! Будет у тебя еще возможно шанс… реабилитироваться…
— Понял, товарищ старший майор! — обрадовано воскликнул Фролов, сверкнув глазами. — А откуда это? — Он тряхнул фотографиями, которые всё еще держал в руке.
— От начальника первого управления старшего майора государственной безопасности Фитина, — сообщил он Лазарю Селиверстовичу.
— Внешняя разведка? — тут же среагировал Фролов. — Значит, я был прав тогда, в тридцать шестом? Это были немцы?
— Да, — подтвердил Николай Дмитриевич. — Немцы. Фотографии сделаны нашим агентом в Берлине. В одном из секретных научных учреждений «Аненербе». Как ты думаешь, Лазарь Селивёрстович, кто возглавляет это учреждение?
— Черт возьми, неужели профессор Хорст? — возбуждённо воскликнул Фролов.
— Угадал, капитан — это Волли Хорст, — криво усмехнувшись, ответил старший майор госбезопасности.
— Как же я себя ненавижу за то, что упустил тогда этого гада! — Хлестко впечатал крепко сжатый кулак в раскрытую ладонь Лазарь Селивёрстович. — Сколько хороших ребят из-за него погибло… — Его лицо свело словно застывшей маской, а левый глаз дёрнулся в нервном тике. — Всё бы сейчас отдал, чтобы его достать!
— Радуйся, что сам уцелел! — ворчливо произнес Горлинский. — Врачам нашим спасибо, что тебя, можно сказать, с того света вынули. И ты еще своей стране пользу приносить можешь.
— Да, — согласно кивнул Фролов, — сам до сих пор диву даюсь, что починили меня медики. Ведь места на мне живого не было… Постой, Николай Дмитриевич, — капитан госбезопасности вновь схватил со стола фотографии, — а как Ванька Чумаков там же, в Берлине, оказался? Да еще и вместе с Трефиловым? Он же в сорок первом на фронт ушёл, после конфликта… с Фитиным же…
— Как ушёл, так и обратно вернули, — с усмешкой ответил старший майор госбезопасности. — Поговаривают, что по распоряжению Самого его с фронта отозвали! За него Пал Анатольевич просил…
— Это Судоплатов, что ли? — изумлённо произнёс Фролов, после подтверждения своего вопроса от начальника. — Неужели всё это из-за того старого дела закрутилось?
— Я подробностей не знаю, — ответил Николай Дмитриевич. — Но, вроде бы, нет. Я, когда с Судоплатовым общался, понял, что сначала Чумакова к немцам по совершенно другому поводу внедрили. А уже после этого он в Берлине у Хорста оказался. А уж когда наш агент эти фотографии добыл, то и на Трефилова вышли, и про эту, еще довоенную диверсию и вспомнили. У меня Фитин дело из архива запросил, и понеслось… Просто… ты же помнишь, Лазарь Селивёрстович, что, в итоге, нам пришлось написать?
— А то! — криво усмехнулся капитан госбезопасности. —
— Если бы мы с тобой всё, как есть, написали, закрыли бы нас с тобой на Канатчиковой даче[3]. И о дальнейшей службе можно было бы забыть… Понимаешь?
— Понимаю, Николай Дмитриевич. А в чём тогда проблема?
— А проблема в том, Лазарь Селивёрстович… — Старший майор задумчиво «пожевал губами». — Что придётся нам с тобой поведать нашим товарищам, как оно на самом деле тогда было… Иначе… Иначе оценить ценность изобретения профессора Трефилова, раз уж он оказался живым — просто невозможно…
[1] 3-е управление НКГБ — секретно-политическое. В 1943 г. Было включено во 2-е Управление НКГБ, объединившее 2-е (контрразведка) и 3-е (секретно-политическое) управление.
[2] Старший майор государственной безопасности — специальное звание сотрудников начальствующего состава НКВД и НКГБ СССР в период 1935—1943 годов (кроме военнослужащих войск НКВД и сотрудников Рабоче-крестьянской милиции НКВД СССР). 2 ромба в петлицах образца 1937–1943 годов, условно соответствовало воинскому званию комдив РККА. 09.02.1943 года вместо звания старший майор госбезопасности было введено звание комиссар государственной безопасности — примерно соответствующее званию генерал-майор.
[3] «Канатчикова дача» — народное название Психиатрической клинической больницы № 1 им. Н. А. Алексеева за расположение в местности Канатчиково (Канатчикова дача). (Алексеевская больница, с 1922 по 1994 — имени П. П. Кащенко; также известна в простонародье как Кащенко, Канатчикова дача).
Глава 1
Мотоцикл ровно тарахтел, ходко затягивая меня на небольшой пригорочек, за которым, по моим прикидкам, и должна была находиться Покровка. Я поддал газку, выхлопная труба стрельнула, а моя трехколесная машина прибавила скорости. Пыльная грунтовка послушно стелилась под переднее колесо, исчезая где-то позади.
Моё разгорячённое тело обдувал свежий ветерок, даря хоть какое-то облегчение от полуденного зноя. В своей прошлой жизни мне нечасто доводилось кататься за рулём на подобной технике. Разве что в детстве, на мотоцикле деда — первые азы вождения привил мне именно он.
Я вспомнил старый дедовский «Урал» М-72, являющийся полной копией немецкого тяжелого мотоцикла BMW R71, вспомнил и свои восторженные ощущения, когда первый раз прокатился за рулём на этом аппарате под приглядом деда по тёмным пустынным улицам спящего родного посёлка. От этих воспоминаний у меня потеплело в груди. Держись, дедуля, я уже иду!
С пригорка мне открылся чудесный вид на довольно-таки большой, но весьма уютный посёлок, с аккуратными домиками частного сектора и приусадебными участками, сплошь заросшими плодовыми деревьями. Даже на расстоянии было видно, как гнутся их ветви под тяжестью ярких спелых фруктов. В основном яблок.
Но этот поистине «пасторальный пейзаж» портило большое скопление техники на улицах посёлка и массовая концентрация солдат вермахта, оккупировавших Покровку. Сколько же их здесь? Сдаётся мне, что их стало намного больше после двух моих боевых акций по уменьшению поголовья нацистских ублюдков.