Товарищ "Чума" 6
Шрифт:
— Это как? — не понял Фролов
— А вот так, Лазарь Селивёрстович, — ответил вместо Горлинского Судоплатов. — Я вашу рассказку выслушал, а теперь ты послушай мою. А затем мы все вместе прикинем, как нам со всем этим дерьмом разобраться?
Большую часть того, что ему поведал начальник 3-го управления НКГБ, Фролов уже знал со своего памятного разговора с собственным начальником управления. И про то, что Трефилов выжил, и находится в плену у немцев, и про его бывшего ученика — Ивана Чумакова, ставшего впоследствии разведчиком, и, по какой-то случайности, оказавшегося в Берлине
Да, много странностей было в этом деле, просто через край. Но когда Судоплатов начал рассказывать про то, как один никому неизвестный человек — «товарищ Чума», в самом тылу врага уничтожил сначала две роты фрицев, потом положил ягд-команду, посланную по его душу, а затем уничтожил за несколько часов целую танковую дивизию, Фролов вообще выпал в осадок.
Такого просто не могло быть! Это только в сказках сильномогучий богатырь Илья Муромец мог один-одинёшенек несметные полчища басурманские побивать: махнёт мечом направо — свободна улица, налево — переулочек. А в обычной жизни так не бывает. Может, и жили когда-то на Руси былинные витязи, способные в одиночку бить тьмы-тьмущие врага, но на сегодняшний день в это слабо верилось.
Правда, Судоплатов обмолвился, что этот неизвестный задействовал какое-то совершенно новое и секретное оружие — биологическое. Сообщения партизан, да и самого Ивана Чумакова это подтверждали. Однако никто в СССР о таком оружии не знал. Даже сам товарищ Сталин.
— А ведь машина профессора Трефилова — тоже биологическое оружие, в каком-то смысле, — внимательно выслушав Судоплатова, заявил капитан госбезопасности. — Доцента Сергеева она уничтожила буквально в считанные секунды, наделив Ивана Чумакова возможностью переходить в «ускоренный режим». А ты не думаешь, товарищ старший майор госбезопасности, что этот товарищ Чума лишь доработал его изобретение? Не даром же он так настойчиво рвётся в Берлин за Трефиловым и Чумаковым?
— Постой, Лазарь Селиверстович, — произнес Горлинский, — разве у профессора Трефилова были ещё помощники кроме Сергеева и Чумакова?
— В том-то и дело, что не было, Николай Дмитриевич, — ответил Фролов. — Однако, ранее в его исследованиях участвовало немало студентов, из которых, собственно, Трефилов и выбрал Ивана Чумакова.
— Ну, версия с натяжечкой на троечку… — протянул Судоплатов. — Проверить, конечно, можно… Но, сомневаюсь, что она нам что-то даст…
— А может быть, — продолжал выдвигать версии Фролов, — в руки этого «Чумы» попали копии бумаг профессора, похищенные фрицами?
— И как ты себе это представляешь, капитан? — усмехнулся Судоплатов. — Диверсанты за эти сведения столько народу положили, дом на кирпичики разнесли…
— А ведь Лазарь может быть прав, Пал Анатольич, — неожиданно поддержал своего сотрудника начальник управления, — могли эти документы к постороннему попасть! Я-то уже и запамятовал, а товарищ капитан помнит. Давай, Лазарь Селивёрстович, поделись мыслями.
— Через некоторое время после похищения профессора Трефилова, при попытке пересечь государственную границу СССР была уничтожена группа немецких диверсантов. При них обнаружили фотопленки с негативами документации
— В документах фигурировало имя Трефилова, — вновь подключился Николай Дмитриевич, а поскольку дело проходило по моему ведомству — то нам их и передали… Жаль, что часть этих документов была безнадёжно испорчена, иначе машину профессора можно было бы восстановить.
— Как раз наоборот — хорошо, что испорчена! — горячо воскликнул Фролов. — Иначе бы этим воспользовались фашисты!
— Да-да, ты прав, Лазарь… ты прав, — согласно произнёс Горлинский.
— Но таких плёнок, как передали вам пограничники, могло быть и несколько, — сам продолжил версию капитана госбезопасности Судоплатов.
— Возможно, — кивнул Фролов. — Оригиналы Хорст, скорее всего, вывез дипломатической почтой, как и самого профессора. Точно узнать мы этого не смогли. А плёнки — просто подстраховка, на всякий пожарный, если с оригиналами что-то случится… И вот одна из этих фотокопий и могла попасть к вашему товарищу Чуме. Но это всё — лишь мои досужие домыслы, — развел руками Лазарь Селивёрстович. — Но машина Трефилова, если немцам удастся её восстановить, будет страшным оружием!
— Вот что, Лазарь Селивёстович, собирайся! — неожиданно произнес Судоплатов. — Ты это дело расследовал, тебе и докладывать.
— Кому докладывать? — Фролов не понял, чего от него хочет Павел Анатольевич. — Я вам уже всё рассказал.
— Самому будешь докладывать, товарищ капитан государственной безопасности, — усмехнулся Судоплатов, а Горлинский неожиданно слегка побледнел.
— К-кому? — переспросил Фролов, хотя уже и так всё понял.
— Самому товарищу Сталину, — четко ответил Судоплатов, — Иосифу Виссарионовичу.
Глава 1
Сентябрь 1942 г.
Третий рейх.
Берлин
Едва только дедуля исчез из моего поля зрения ближайшая к нам стена буквально взорвалась, разлетелись на мелкие куски. Зазвенели разбившиеся стекла в окнах, пол под нашими ногами содрогнулся, а помещение наполнилось густой строительной пылью, постепенно оседающей на одежде, волосах и лице. Видимость — нулевая, но я так и не отключил магическое зрение, поэтому, кое-что мне рассмотреть всё-таки удалось.
— К-хе! К-хе! — Закашлялся профессор Трефилов, глотнув этой концентрированной летучей взвеси, насыщенной мельчайшими частицами штукатурки.
Глотку реально начало драть уже на втором вдохе этого, если можно так выразиться, воздуха. Я почувствовал, как рядом всколыхнулся эфир, от формируемого Бомбадилом заклинания, а затем в окно резко ворвался мощный поток свежего воздуха. Буквально в течении минуты пыль вынесло из палаты в открытую дверь. Дышать сразу стало легче.
Меня обрадовал не только чистый воздух, а еще осознание того, что магия вновь заработала. Правда, в пыльном тумане я не заметил, как Бомбадил проскользнул в разгромленную комнату. В самой палате магия до сих пор не работала — дар так и продолжал находиться под блокировкой, действующей, по всей видимости, в этом ограниченном пространстве.