Товарищ Кощей

Уксус Сергей

Однако нужно было решить, что делать с диверсионными группами. Их осталось всего четыре, а до следующего выпуска Школы ещё месяц. Да и будет в нём, в следующем выпуске, всего двадцать четыре курсанта. То есть восемь групп, если никого инструктором не оставят. Итого -- дюжина...

Всё равно мало. А если учесть, что три человека и взрывчатки много не утащат, то что получается? Один раз дорогу или мост заминировали -- и всё, возвращаться? А на всякие там склады, батареи, мастерские и тому подобное, что, смотреть и облизываться?..

Нет, понятно,

что вернувшаяся группа доложит обо всём, что она увидела и услышала, но она ж ещё вернуться должна!..

Связь бы оперативную, да где ж её взять?.. И вообще, в лагере изучали столько всякого, а как попали на фронт, так и... сели. Где, спрашивается, всякие хитрые мины? Где самострелы? Где, задери их Белобог с Чернобогом ("Ой!"), радиостанции?..

Под вечер, когда они втроём -- Командир и Кощей с Сергеем -- сидели на ещё довоенной скамейке вроде тех, что были в Минске, и пили чай, Гусев спросил князя про связь, и напарник застыл, не донеся кружку до рта.

Просидел он так минуты три, причём совершенно неподвижно, так что Командир с Гусевым начали уже встревоженно переглядываться, не зная, что делать. Однако ещё через полминуты Кощей пробормотал себе под нос:

– Соколов посыльных у вас нету.

И хотя это было не вопросом, а, что называется, мыслью вслух, Сергей на всякий случай подтвердил:

– Нету, - потом подумал и пояснил: - То есть просто соколы есть, говорят, а вот таких, чтобы письма носили -- таких нету.

– И голубей нету, - на всякий случай добавил внимательно слушающий Колычев.

От князя повеяло неудовольствием и брезгливостью и он проскрипел:

– Дурная птица. Глупая.

Ни Командир, ни Гусев возражать не стали, хотя голубей в Стране Советов любили. Во всяком случае на её европейской части. Чуть ли не в каждом втором дворе голубятни стояли. И почтовых тоже разводили. Но вот здесь и сейчас, что называется, под рукой их не было.

Кощей снова над чем-то задумался, но теперь ненадолго, после чего вздохнул:

– Не выйдет.

– Что не выйдет?
– встрепенулся Сергей.

– Яблочко наливное на блюдечке серебряном не подойдёт, - пояснил князь.

– Да уж, - хмыкнул Колычев, представив, что ему скажут на предложение выдавать диверсионным группам серебряные тарелки.

На следующий день, не успели Командир с Гусевым после завтрака дойти до штаба группы, прямо перед ними нарисовался, иначе не скажешь, начальник разведки фронта*. Которому, как понял Сергей, о прибытии начальника особой группы доложили ещё вчера и который к утру уже весь извёлся. Во всяком случае нездоровый цвет лица и ярко выраженная нервозность явно были следствием дурно проведённой ночи.

*Данный персонаж не имеет никакого отношения к реальному начальнику разведки Калининского фронта.

Тем не менее, несмотря на состояние, начальник разведки, подойдя, нашёл в себе силы сначала поздороваться, потом представиться и только после этого начал требовать объяснений, на каком основании

и так далее. Причём, по мнению Гусева, даже слишком напористо -- явно недооценил положение Командира (сегодня они все опять, в целях соблюдения маскировки, переоделись в форму с пехотными петлицами и соответствующими званиями. В смысле, Командир -- полковник, а сам Сергей -- капитан) и переоценил своё.

Когда разведчик замолчал, Командир на всякий случай немного подождал с ответом -- вдруг добавит ещё что-нибудь -- и...

– По неразумию твоему шестеро воев допрежь сроку в Ирий ушли. Чем родичам их за кровь ответишь?

Проводив взглядом явно мобилизованный "Газончик" довоенного производства со снятым по случаю хорошей погоды верхом, Колычев повернулся к стоящим чуть позади Кощею с Гусевым:

– Княже, ты что на него навесил?

– Навесил?!
– удивлённо поднял брови Кощей.

Командир не ответил, просто посмотрел на князя укоризненно. "Как на дитё малое", - подумал Гусев.

Кощей состроил виноватое лицо, опустил голову, поводил ножкой... Постоял так некоторое время... Потом вздохнул и спросил:

– Как понял?

– Увидел, - не стал скрывать Колычев.

Князь снова вздохнул и ничего не сказал. Похоже, надеялся, что Командир отстанет. Однако полковник взгляда не отводил, и напарник в конце концов сдался:

– Приходить они к нему будут. Когда спит. В сон.

Впереди слева громыхнул взрыв, и Гусев, как обычно шедший головным, остановился. Следом за ним остановилась и вся идущая цепочкой группа. Бойцы "держали" каждый свой сектор, старательно прислушиваясь и ловя запахи. Некоторые даже глаза прикрыли, чтобы не отвлекаться -- ночью да под густыми кронами толку от зрения было мало.

Прошло полминуты, однако в лесу было тихо -- никаких посторонних звуков. Ни стрельбы, ни моторов, ни других взрывов. И чувство опасности тоже молчало.

Гусев представил, что они сейчас направляются в сторону, где что-то взорвалось, и опять прислушался к ощущениям. И опять -- ничего. И Кощей, идущий замыкающим, тоже молчит...

Подождав ещё немного, Сергей решил всё же глянуть, что такое могло взорваться посреди леса. Правда, там был просёлок, по словам напарника (ему леший показал), но настолько заброшенный, что ещё немного, и по нему даже на танке не продраться будет. "На большой железной таратайке".

Очень скоро они подошли к довольно большой поляне, посреди которой обнаружилась колонна из трёх грузовиков, первый из которых лежал вверх тормашками. Похоже, чья-то... ну, будем считать это предусмотрительностью, а не глупостью... так вот она всё же дала плоды. Хотя Гусев, например, за такой расход ценных ресурсов (а в тылу врага даже одна-единственная толовая шашка становится просто невероятно ценной) руки бы повыдёргивал. А если ещё окажется, что грузовики пустые...