Товарищ Торин
Шрифт:
— Нет! Против своих я не пойду! — в самый неподходящий момент вдруг встрепенулся пребывавший все последние часы в глубочайшей прострации гном.
Афелис выругался, припомнив все орочьи выражения. Нацелил было арбалет в спину своего пленника, но в последний момент передумал. Вытащив из-за пояса одолженный у лихниста топорик, человек перерубил об седло связывавшую его с гномом верёвку, чтобы не возиться с узлами. Потянул со всей силы за путы, буквально выдёргивая Махалыча из сиденья на голове мамонта. Цепляясь за густую, длинную шерсть, седок был вынужден спуститься на землю.
Огромное животное медленно пятилось,
Прячущийся за вышкой Рок увидел, как к ним с Даскалосом бежит один из надсмотрщиков. Орк поудобнее перехватил обагрённую кровью доску и лишь затем понял, что гном направляется вовсе не к двум каторжанам, а именно к башенке. Логично, с такой высоты сподручней будет стрелять по огромному зверю.
Трубный рёв мамонта заставил лихниста замереть на мгновение почти у самого входа в башню. Этим не преминул воспользоваться уже готовый к нападению Рок. Доска с размаха ударила гнома по голове. Лихниста повело в сторону, оглушённый гном упал на колени, выронив арбалет. Орк отбросил крайне неудобную доску, набросившись на противника со спины. Кулаки обрушились надзирателю на затылок в место соединения головы с шеей — каждый зеленокожий прекрасно знал болевые точки двуногих созданий. Окончательно потеряв сознание, гном растянулся на снегу, отбросив короткие ручки и ножки в разные стороны. Рок оттащил безвольное тело за вышку.
— Первый готов, — кивнул зеленокожий боец Даскалосу Балиновичу, тщетно пытавшему перевязать лохмотьями покусанную собакой ногу. — Теперь у тебя достаточно тряпок для нарезки бинтов, я позаимствую только топорик. Арбалет и нож держи при себе.
Оставив товарищу поверженное тело и средства защиты, Рок снова выглянул из-за башни, оценивая царивший в лагере хаос.
Какая-то бородатая тушка пролетела мимо укрытия каторжников, отброшенная бивнями разъярённого мамонта. Другой надсмотрщик издал предсмертный душераздирающий вопль, будучи раздавленным зверем. Затем раздался рёв боли шерстистого монстра — для арбалетных болтов даже его толстая шкура не являлась серьёзным препятствием.
Рок понял, что пора действовать. Ни он без мамонта, ни мамонт без его помощи не одолеют всех надзирателей. Всё внимание последних было приковано к нежданному огромному гостю, вкупе с метелью это давало зеленокожему бойцу шанс. Забыв обо всём, выросший в вечной борьбе с другими орками шаман начал охоту на тварей, что понукали им последние двадцать лет. Пусть для разнообразия попробуют сразиться с настоящим противником, не только же им всем скопом избивать безоружных?!
После нелепой доски махать топориком было одно удовольствие. Хруст ломавшихся шей Рок мог расслышать даже сквозь завывание вьюги. Эх, если бы не паршивая антимагия, он мог бы разделаться с обидчиками куда более изощрённо… Но что есть, то есть, иногда приходится
Старший надзиратель гневно выкрикнул очередную команду.
Ну что за болваны?! Двадцать гномов не могут завалить одного одуревшего мамонта? Позорище, честное слово! Совсем расслабились, надо будет как следует отмуштровать толстобрюхов, когда закончится этот бардак.
Какой-то частью сознания глава лагеря понимал, что вина его помощников опосредована. Все обстоятельства складывались как нельзя скверно. Аномальная метель, глухая ночь, отсутствие времени на сборы и подготовку… Сонные надсмотрщики вразнобой выбегали из домов кто в чём и кто с чем. Самые сообразительные быстро рванули обратно за арбалетами. Менее умные суматошно размахивали факелами и топорами, но вместо того, чтобы отпугнуть, лишь ещё более разъяряли животное.
Из-за стелящегося над землёй снега разглядеть что-то дальше пары десятков метров не представлялось возможным, завывание вьюги заглушало команды старшего надзирателя. Охота на зверя, которая в иной ситуации служила для гномов забавой, на сей раз превратилась в сущий кошмар.
Надсмотрщики выпускали арбалетные болты в огромную тушу, не попасть в которую было сложно даже несмотря на тьму и метель. Но стреляли «охотники» не прицельно в жизненно важные органы, а просто торопились как можно скорее разрядить арбалеты. Перезарядка которых в условиях вьюги и паники занимала чудовищно много времени…
Сквозь вой ветра и рёв монстра то и дело слышались вопли надсмотрщиков. Казалось, они возникали в некоем отрыве от схватки с огромным животным, но старший надзиратель списал эту странность на непогоду. Поняв, что не дождётся результатов от подчинённых, он сам направился навстречу мохнатому чудищу. В отличие от остальных, бывалый северянин точно знал, куда надо выстрелить.
Сердце и лёгкие. Поражение мозга смотрелось бы гораздо эффектнее, но надеяться попасть при такой видимости в уязвимое место на голове мамонта, было чрезмерно самонадеянно. Малейший промах, и болт застрянет в толстом черепе, тогда пиши пропало. Сейчас требуется нанести серьёзную рану, а даже в случае промаха в сердце, не поразить с близкого расстояния лёгкие было трудно.
Топот и рёв мамонта приближался, силуэт отчётливо проявился на фоте завихрений из снега. Старший надзиратель прицелился.
— Ну, иди к папочке…
Его ничуть не пугала несущаяся на него масса. Он успеет отскочить после выстрела. Главный душегуб нажал на курок.
Что-то ударило его под локоть в самый последний момент. Арбалетный болт ушёл в сторону, лишь слегка зацепив переднюю ногу твари. Гном повернулся, гневно ища причину помехи. Едва различимая фигура тощего орка кинула в него новый… Снежок!
— Вот дрянь! — невольно вырвалось из груди старшего надзирателя. Смертельный выстрел испортила такая досадная мелочь!
А вот мамонта никакие мелочные царапины не смущали. Мотнув головой, могучий зверь отправил своим бивнем начальника лагеря в головокружительный полёт.
Приземлился глава надзирателей неудачно. Последовала вспышка ослепительной боли. Затем сознание заволокла тьма.
Когда он пришёл в себя, наступило утро. Метель приутихла. Снежинки ещё стелились над лагерем, но уже как-то медленно, словно ленились.