Товарищи до конца. Воспоминания командиров панцер-гренадерского полка «Дер Фюрер». 1938–1945
Шрифт:
По нашему совету унтерштурмфюрер (очень неохотно) вынужден был сменить свою форму на гражданский костюм.
И вскоре после этого началась настоящая буря! Это произошло 5 мая. Буря была вызвана совершенно неожиданным, но прицельным выстрелом из пистолета чешского регулировщика уличного движения на площади Вермахта, когда обергруппенфюрер СС Каммлер, отвечая на его приветствие, проезжал мимо на своем автомобиле. (Обергруппенфюрер СС Каммлер застрял в Праге, когда направлялся в Берлин к фюреру, так как в эти последние дни войны он считал, что его место рядом с фюрером.) Каммлер среагировал молниеносно!
Во многих работах уже подробно описано, что произошло потом, как в один миг Прага превратилась в кипящий котел, в котором творилось нечто невообразимое, царили жестокость и беззаконие, а убийства стали обыденным делом.
В большом зале одного из зданий на площади Вермахта я собрала женщин и детей, которые должны были эвакуироваться следующим рейсом. За несколько дней до этих событий я дала указание отряду помощниц СС покинуть свои квартиры в узких улочках Старого города (Старе Място. – Ред.) и тоже прибыть на площадь Вермахта, если они не смогут укрыться на своих рабочих местах. Экипаж направленного в Старый город танка установил, что они выполнили мое указание.
Само собой разумеется, что мы оказывали помощь всем немецким семьям, которые обращались к нам. В результате наше убежище на площади Вермахта превратилось в настоящий лагерь для беженцев.
6 мая 1945 года. Тем временем в Праге воцарился настоящий хаос! А мы находились в самом центре этого безумия! Из соседних домов и даже с противоположного берега Влтавы партизаны вели огонь по нашим окнам. Слава богу, что большинство пуль летело мимо над нашими головами и попадало в потолок зала. У нас было всего лишь один или двое легкораненых, которые громко проклинали чехов, но потом продолжили работу вместе со всеми.
Размещенные в нашем здании воинские подразделения пытались с помощью своих штурмовых групп очистить от мятежников ближайшие улицы и освободить раненых летчиков из госпиталя, находившегося в здании напротив. Их атаку прикрывало своим огнем штурмовое орудие, занимавшее позицию у входа в здание. Поскольку наше четырехэтажное здание было построено из бетонных блоков, а все коридоры соединялись друг с другом открытой лестничной клеткой, неописуемый шум наполнял все помещения, так что мы могли общаться друг с другом только криком.
В то время как наше здание все больше и больше превращалось в осажденную крепость, я получила по телефону сообщение от нашего унтерштурмфюрера, что они благополучно прибыли на место. Он спросил, что происходит в Праге. Я подробно описала положение в городе и предостерегла его от возвращения в Прагу. Правдивость моего рассказа подтверждали громкие выстрелы, которые были хорошо слышны в телефонной трубке. Однако я получила от унтерштурмфюрера вполне ожидаемый ответ: «Без своей формы я в плен не сдамся. Я ее сам заберу!» (И он ее действительно забрал!)
Все больше гражданских лиц, которые были застигнуты врасплох событиями на улицах города, устремлялись в наше здание. В их глазах можно было прочесть панический страх и ужас, так как на тротуарах лежало множество убитых и раненых, среди которых были и простые домохозяйки. Я собственными глазами видела, как на относительно спокойной боковой улочке во время затишья была застрелена женщина
Постоянно поступали раненые, которых относили в подвал во временно оборудованный лазарет. Среди них находилось очень много слишком юных, но храбрых солдат дивизии СС «Гитлерюгенд».
Мне было поручено отвечать за порядок в большом подвале, где собрались гражданские лица. Людей нужно было успокоить и накормить. Наведение хоть какого-то порядка в этой испуганной толпе казалось мне совершенно безнадежным делом. Пражане не знали, что такое ночные бомбежки. Понятно, что многие матери то и дело пытались отправиться к себе домой, чтобы посмотреть, как там их дети, но обстановка на городских улицах заставляла их вернуться назад в здание.
По вечерам становилось тише, на город опускалась ночь, и выстрелов не было слышно. Наш подвал постепенно пустел, пока там не осталась лишь небольшая кучка немцев. Но здесь было и несколько чехов, которые боялись своих же соотечественников.
Все мои надежды в эти трудные дни были связаны с полком «Дер Фюрер».
То, что оберштурмбаннфюрер Вайдингер не забудет о нас, не вызывало у меня никакого сомнения – но вот сумеет ли он прийти вовремя? Или его задержит выполнение других приказов? Удастся ли в этом случае прислать нам на помощь кого-нибудь другого?
7 мая самолеты сбросили на город бомбы. Сначала мы не знали, чьи это были самолеты, наши или русские. Но потом выяснилось, что на город совершили налет американские бомбардировщики, которые разбомбили многие здания с находившимися там командными инстанциями и административными службами.
8 и 9 мая перестрелка почти прекратилась, и только иногда слышались отдельные выстрелы. Слухи о том, что скоро начнется вывод войск из Праги, заставили меня облегченно вздохнуть. Успеет ли оберштурмбаннфюрер Вайдингер и сдержит ли он свое слово? Слухи постоянно множились и вскоре подтвердились.
Факты таковы.
В то время как я была не в силах до конца выполнить порученное мне задание эвакуировать немецких женщин и детей, нам на помощь пришел полк войск СС «Дер Фюрер». Командир полка предоставил в наше распоряжение около тысячи грузовиков. Неся потери, полк спас всех пожелавших уехать из Праги женщин и детей, чтобы вместе с ними сдаться в плен американцам. Тем самым он избавил тысячи людей от ада чешских тюрем, пыток, смерти и издевательств.
После длительных переговоров с чешскими парламентерами графу Пюклеру удалось достигнуть договоренности о свободном отходе войск из Праги.
9 мая штаб двинулся в путь, впереди шли парламентеры с белыми флагами. Но от них было мало пользы, когда, несмотря на перемирие, мы были втянуты в уличные бои. По крайней мере, нам удалось забрать с собой всех своих раненых, но только после того, как мы трижды поворачивали назад, нам удалось обходными путями покинуть Прагу. После неоднократных задержек, вызванных отступающей армией (группой армий «Центр». – Ред.) Шёрнера, после полудня мы пересекли Молдау (Влтаву). Река считалась границей между русскими и американцами – если выйти к ней до 11:30! Мы пересекли реку на час позже.