Товарищи китайские бойцы
Шрифт:
Сколько ни листали, газеты «Китайский работник» в списке не обнаружили. Тысячи названий газет приведены, а этой нет.
Направились в Ленинскую библиотеку. Там китайской газеты не оказалось.
Запросили Всесоюзную книжную палату. Ответ пришел отрицательный.
В наши поиски деятельно включился старший библиограф библиотеки имени В. И. Ленина знаток периодических изданий на восточных языках Михаил Иванович Нефедов. Напрасно перерыл он фонды библиотеки, напрасно искал в крупнейших московских книгохранилищах. «Китайского работника» нигде не было, газета не значилась ни в каких справочниках.
Одно
Мешок с архивными бумагами поразил наше воображение. Нам мерещились россыпи драгоценных документов.
Обратились к руководителям архива за разрешением просмотреть документы с помощью переводчиков и не мешкая отправились в Институт восточных языков. Только на тамошних студентов, говоря по правде, и была у нас надежда. Рассчитывать в этом деле на занятых сверх головы ученых-китаистов не приходилось.
Но и студентов «получить» было не просто. Декан института, выслушав нашу просьбу, довольно сухо заметил, что вряд ли он сможет удовлетворить ее: начинается экзаменационная сессия, отрывать студентов на посторонние дела он просто не имеет права.
Мы продолжали настаивать, горячо доказывая важность и необходимость предпринятых нами поисков.
— Ладно, — согласился декан и нажал на кнопку звонка, вызывая секретаршу. — Дам вам одного студента.
Скоро перед нами предстал Виктор Титов, студент четвертого курса китайского факультета. Он недоверчиво посмотрел на нас. Какие еще неприятности сулит ему вызов в деканат?
Но ледок быстро растаял. Стоило студенту услышать о мешке с неразобранными документами, как глаза его загорелись извечным блеском охотника и исследователя. Пожалуйста, ради такого дела он готов на все. С экзаменами ничего не случится. Они ему не страшны. Можно хоть сейчас отправиться в архив.
На это мы не согласились. Договорились о встрече в читальном зале Института марксизма-ленинизма на следующий день.
Виктор, надо думать, был на месте задолго до назначенного времени. Во всяком случае, когда мы подошли к строгому кубообразному зданию Института марксизма-ленинизма на Советской площади, он уже ждал нас в вестибюле, и притом не один. Вместе с ним ждали нас еще трое юношей.
— Мои однокурсники, — с некоторым смущением объяснил Виктор. — Напросились помочь. Со мной половина курса хотела прийти.
Заветный брезентовый мешок оказался не таким уж большим. Он хранил всего несколько папок. И, увы, ни одна из них не содержала ничего сколько-нибудь ценного для нас. Студенты просматривали бумагу за бумагой, излагали нам их содержание, и по мере того, как работа подходила к концу, становилось совершенно очевидно: нет, клада здесь нет.
Ни одного экземпляра китайской газеты брезентовый мешок тоже не хранил.
Тогда в наши души закралось сомнение: существовала ли газета вообще? «Может быть, — подумали мы, вспомнив тернистый путь нашего журналистского прошлого, — корреспондент „Известий“ просто допустил неточность?»
Нет, мы зря дурно помышляли о неведомом известинском репортере. Точность его информации подтвердил
И затем, снова в «Известиях ВЦИК», но уже не за 1918 год, а за 1919 год (в № 269), было напечатано:
«…Из докладов начальников частей выяснилось, что… среди отрядов (имеются в виду отряды китайских добровольцев. — Ред.) широко распространены китайская газета „Китайский работник“ и агитационные брошюры на китайском языке».
Оба сообщения в двух разных органах печати за разное время говорили об одном и том же: китайская газета печаталась, рассылалась, доходила до бойцов. Чего же больше, какие еще могут быть сомнения!
Да, но газеты-то нет…
Советскую газету на китайском языке, издававшуюся в годы гражданской войны, искали не мы одни. Поисками ее занимались по меньшей мере десятка два научных работников.
Старания — и наши и историков — не давали результатов. Итоги подвел журнал «Вопросы истории». «К сожалению, — сообщалось в октябрьском выпуске журнала за 1957 год по поводу „Китайского работника“, — нам не удалось обнаружить ни одного номера этой газеты».
Кажется, можно ставить точку. Но рука не поднималась. Где-то заветный номер должен все же храниться. Не может быть, чтобы из сотен тысяч экземпляров общего тиража газеты не уцелел ни один.
Мы продолжали искать, а товарищ Куо Шао-тан, которого китаеведы знают также под фамилией Крымов, — шанхаец, кандидат наук, заведующий сектором Института китаеведения в Москве — помогал нам советами. В истории революционных связей между СССР и Китаем он разбирается, как немногие.
— Где могла печататься газета? — допытывались мы у Куо Шао-тана.
— Только в Петрограде, — отвечал он. — В Петрограде и нигде больше. Вы поймите, чтобы издавать газету на китайском языке нужны очень грамотные люди— по-китайски грамотные. Но этого мало. Они, кроме того, должны были быть еще революционерами… Такие находились в Петрограде. Они организовали там Всероссийский союз китайских рабочих, объединили десятки тысяч китайских тружеников, и они же выпускали газету. Она сначала называлась «Китайский работник», потом ее переименовали в «Великое равенство».
— Вот как?.. Мы этого не знали.
— Да, это известно. Название «Китайский работник» — «Чжунго Гунжэнь» — суживало рамки. Новое название было шире. Оно говорило о том, что цель газеты— распространять идеи свободы народов и их великого равенства между собой, — того равенства, которое уже было достигнуто в революционной России… И учтите: «Чжунго Гунжэнь» печаталась в одной из петроградских литографий.
— Почему в литографии?
— В Петрограде, да и вообще в России, не было в те годы типографий с китайскими наборными кассами, — пояснил Куо Шао-тан. — Газету сначала писали от руки, потом литографским способом размножали.