Тоже Sapiens
Шрифт:
– Это же не так работает. Там не то количество… Но если попытаться осуществить… – теперь уже врач подбирала слова, – …акт ксенофилии, то потом ко мне забежать придётся.
– Вот бы боцмана на их самку как-то натравить, – сказал со своего шезлонга первый помощник.
Мы улыбнулись, я – больше из вежливости.
– Хотя нет… Там скорее фиттер постарается, интеллектуальщицу же отправили в анабиоз – через пару недель начнёт и на аборигенку засматриваться, – сказал координатор.
Теперь уже все рассмеялись,
– Не странный выбор? Мастера ПИ-систем отправлять в анабиоз. – Не люблю сплетни о том, кто с кем спит.
Координатор пожал плечами:
– Это решение капитана. Я так, чисто утвердил… Ей-то виднее. Она говорит, что у неё у самой первая специализация была мастер ПИ-систем, даже пару рейсов ходила в качестве интеллектуальщицы. Правда, давно. Короче, полёт потянет. Хотя, конечно, может, и не стоило… Но с другой стороны, а кого? – Он отпил из бокала, уже почти пустого, и сказал равнодушно: – Да всё нормально будет. Мне другое интересно: а вот в вагинах у них кислота как у нас в желудке. А в желудках у них что?
– Там кислота вообще ядрёная. Нас такое… насквозь бы прожгло.
– Нашли же мы… существ. – Про кислоту я не знал, и от информации мне стало не по себе. – То регенерация отдельных органов, то… Пиздец какой-то, – сказал я и чуть смутился своему мату.
– А тот старик, которого мы в самом начале исследовали? – первый помощник чуть поёрзал на лежаке, оживился. – Там рана на ране, и половина – от примитивного оружия. Если сопоставить с нашей первобытной историей – то на истребление воюют. Одно племя на хер другое вырезает. А всё равно… живут, до старости доживают. Мощные твари.
Ветеринар чуть поморщилась:
– Это по нашим меркам мощные. А для их мира они весьма слабенькие.
– А меня это и пугает, – вдруг сказал координатор очень серьёзно. Вода ещё стекала с него, он пока что не ложился на шезлонг, но и вытираться не спешил. Просто сидел прямо на полу, поставив перед собой бутылку и заново наполненный бокал. – Они и правда слабые. Их и снежник, и ветвистенький легко убьют. Да хули снежник… Их их же симбионты легко покалечат. Но… и ветвистых, и снежников они жрут и на шкуры пускают. А симбионты так вообще… шестерят как сучки. – Он хищно оглядел нас. – Понимаете, да? Насколько твари агрессивные.
– Армия за них хорошо заплатит, правда? – поддел первый помощник.
– Я об этом даже не думал… пока.
– Конечно… конечно, – с сарказмом согласился первый помощник.
– Слушай, да ничего особенного, – ветеринар проигнорировала ремарку офицера и говорила с координатором. – Это как раз очень подходит к логике и нашего существования. Мы тоже в своей экосистеме довольно слабые и хрупкие. Но вот, – она обвела рукой зал. – Сидим у бассейна, пьём и летаем в космос. Изымаем аборигенов…
– И дрессируем для своих целей, – первый помощник не сдавался.
– Вообще
– Может, общий предок? – впервые подала голос второй инженер. Смутилась, когда на неё посмотрели. – Я в какой-то старой книге читала, ещё доколониальной… Там была цивилизация, рассылала корабли создавать поселения. Где что-то шло не так – уходили в варварство, а потом начинали развитие заново, уже как местные эндемики. Может, и тут…
– Нет, – уверенно отрезала врач. – Биохимия совсем другая. Ничего общего. Дом похож, но камни другие.
Хорошо, что я не успел спросить, про какой дом она.
– И тем не менее, – сказал первый помощник. – По сути… ветеринар сама признала, что это местный аналог…
Он не закончил. Договаривать до конца не стоило: ассистент, ожидая любого приказа или поручения, внимательно слушал и мог анализировать. А после того, что мы видели ближе к экватору… Приходилось быть осторожными с бортовым компьютером.
– Ладно, – одёрнул сам себя первый помощник. – Что-то я засиделся с вами. А надо на мостик. – Он посмотрел на меня. – И тебе тоже. – Он вдруг заговорил шутливо-злым тоном: – Обосрался в тот раз с курсом – этот корректировать будешь до талого. Давай, одевайся – и пойдём.
4
– Спокойно, навигатор. Спокойно. Это был сон, просто страшный сон, – говорил ассистент мягким, приятно-низким женским голосом, успокаивая меня, словно мать ребёнка.
Я и правда был в каюте… в номере круизного надмодуля. И не было ни музыки аборигенов, вызывающей тёмные снегопады, ни замёрзших ребят из академии, ни снежников, ничего… Был только я, удобная кровать и уютный номер, погружённый в темноту.
– Ассистент… свет, – попросил я.
Темнота тут же стала слабеть: он включал освещение постепенно, чтобы не резануло глаза. Я подумал попросить сразу выкрутить на полную, но не стал. Обстановка начала проявляться, и этого было достаточно, чтобы понемногу осознать всю абсурдность сна, из которого я только что вырвался.
– Вы можете перечислить предметы, находящиеся в вашей временной каюте, или описать тактильные ощущения. Это поможет осознать нереальность кошмара, – всё так же умиротворяюще проговорил ассистент.
– Не хочу… Время? Проекцией.
Ассистент послушно вывел зелёные цифры на стену. Получалось, что я почти и не спал. Я откинулся на спину и прикрыл глаза. Прислушался к ощущениям в теле и голове. Сердце бешено колотилось, заснуть не скоро получится. А сон, эти пугающие образы, ещё вертелись в памяти, но не реальные, а как… идеи, что ли, словно поразившее воображение кино или книга. И от этих образов спать хотелось ещё меньше. Я боялся, что даже если и усну, они вернутся.