Тоже Sapiens
Шрифт:
Приполярная секция была самой маленькой: её задачей было только дать питание трём высшим приматам с их симбионтами. Но именно она была нам интересна. И наиболее понятна… привычна даже в какой-то степени…
– Ассистент! – сказал я, чуть подняв голову, хоть это и было лишним. – Мы можем войти в оранжерею?
Ответ я знал, но всё же спросил.
– Сожалею, – ответил из динамиков сгенерированный женский голос. Немного похожий на голос ветеринара, кстати. – Только с разрешения зоолог-мастера.
– Он тебе всех по полным должностям называет? – спросил матрос-три.
Я
– А она далеко? Можешь её позвать?
– Нет, она рядом. Уже вызвал.
Я даже поморщился. Очень глупо звучала мужская грамматика женским голосом.
– А вот, – матрос-три осторожно указал пальцем вглубь секции. – Не примат, но…
Я тоже увидел: в углу стояло ходячее дерево. Ветвистенький, как его называли некоторые. И его цвет, и изгибы тела, плавно, даже по-своему эстетично переходящего из горизонтального в вертикальное, и конечности, с почти привычными для нас пропорциями, были не так отвратительны. У нас и не такие ублюдки водятся в природе. Но вот эти ветви… длиннющие, расходящиеся в стороны… Что-то похожее было и у нас, но… нет. Этот урод был слишком чуждым.
– Тварь, – мрачно и презрительно сказал матрос-три, глядя на него.
Я вспомнил, что он видел, как такой же… а может, и этот самый, прикончил фельдшера.
– Это он фельдшера?
– Не знаю, я и наших-то животных не различаю между собой. А тут… Ветви были другой формы немного. Хотя могли отрасти… – Он помолчал и бросил: – Не знаю, пацан.
Я не выдержал и спросил. Нельзя было, конечно, напоминать о таком, но я спросил:
– Он правда ей голову проткнул ветвями?
– Неее… Ты чего. Он её затоптал. У него ж лапищи… Столбы!
– Вам что тут, зоопарк? – послышалось с левого края буферного пространства.
Мы одновременно повернули головы на голос: ветеринар шла к нам быстрым шагом, даже по походке чувствовалось, что злая.
– Как с цепи все сорвались, каждому надо прийти посмотреть. Именно сейчас. Ещё несколько месяцев лететь, насмотритесь на всю жизнь, – продолжала она. – Как ловить – так все причину находили не идти, а как… Ой… Это ты, матрос-три.
Она подошла уже сконфуженная.
– Как бок?
– Хорошо, – охотно отозвался он. – Ты прости, что мы так. Но… Мы разок, честно.
Ветеринар покачала головой, недовольная. Уже не из-за того, что мы её потревожили, было видно, что она считает плохой идеей для него смотреть на приматов.
– Прям так хочется?
– Ну…
– Ладно. Раз уж пришли… оба раненные… – Она наконец повернулась ко мне. – А ты как? Отогрелся?
– Да, ещё вчера. Врач не выписывает пока, но…
– Успеешь, – поддержала она врача. – А сокоординатор-один как? Не вышла из комы?
– Да ты бы знала, наверное, уже.
– Тоже правда… – ветеринар притихла, но потом сказала: – Не знаю, ребят. Показывать их вам после такого… Тебе особенно…
Последнее она адресовала матросу-три. Он тут же нашёлся:
– Это терапия. Психологический надлом снять.
– Это правда, – неожиданно произнёс ассистент.
Мы подняли глаза к внешнему динамику.
Матрос-три
– Ассистент, подготовь открытую капсулу. Режим пассивного наблюдения в приполярной секции.
– В процессе, – отозвался он.
За стеклом оранжереи ко входу стала двигаться лёгкая клетка, куда поместились бы четверо.
– Недолго, ребят, – попросила ветеринар. – Мне ещё надо кучу всего настроить. С этими инопланетными видами… ёбнуться можно. А ещё вы меня дёргаете.
Клетка приехала к дверям. Те раскрылись, и мы вошли.
– А ты капитана попроси огласить запрет на общение с тобой, – посоветовал я.
– Идея, – искренне сказала ветеринар. – И правда, а то уже…
Когда дверь закрылась за нами, клетка стала двигаться, медленно, медленнее, чем я хожу, вглубь секции.
– Навигатор, ты как? Будешь мне помогать с экспериментами? Ну, как с курсом разберёшься…
– Да, конечно, – растерянно ответил я.
Меня отвлёк запах.
За несколько дней в медотсеке я отвык от запаха этой планеты. Да и на морозе он был совсем слабым, мало отличался от привычных. А здесь, в плюсовых температурах… здесь он был силён.
Он был инопланетным и потому… даже не чужим… никаким. Словно манекен вместо модницы, словно плюшевая игрушка вместо животного. Словно… болванка. Он заполнял место обычных запахов, не вызывая никаких откликов. Мозг просто не умел его оценивать: ни приятный, ни отталкивающий… никакой. Просто есть такой – и всё. Как если бы в нос засунули и надули воздушный шарик… Хорошо отмытый, стерильно чистый, а оттого абсолютно нейтральный.
Это было интересное ощущение… Именно ощущение. Инопланетные запахи, за редкими исключениями, даже не воспринимались как запахи, они походили больше на что-то тактильное. Была надежда, что на этой планете будет иначе, уж очень схожи внешне местная флора и фауна с нашими… Намного более схожи, чем мыслящие облака Заповедника или Самопожирающий океан Глади… Но нет. Тут запахи тоже были никакими. Инопланетная органика чужда.
Мы описывали овал по оранжерее. Смотрели по сторонам, видели… видели опостылевший за несколько месяцев местный пейзаж, только кадрированный стенками секции, лишённый снега и без моря. Видели местных животных, но вот приматов…
– А где эти-то? – сказал наконец матрос-три.
– Они наверху, – с какой-то важной деловитостью, злым удовольствием сказала ветеринар и кивком показала сторону.
Я поднял глаза и увидел…
Только сейчас я заметил размеренный гул, которого тут не должно было быть. Это под самым потолком завис промышленный дрон, к которому крепилась сеть. Буквально сетка, в которую были завёрнуты трое приматов со своими симбионтами.
Там было тесно, очень тесно. Они перемешались, словно слипшиеся в один комок иноземной плоти шесть тел. Симбионты были такими же, какими я их видел и до того, а вот приматы… Они скинули свои верхние шкуры, самые тёплые, меховые, и постелили снизу, чтобы верёвки сети не так сильно резали, видимо… Хотя кожа у них намного грубее нашей. Намного…