Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 г.

Коллектив авторов

– В-вроде убежали, – выдавил Дик сквозь кашель.

– Зачем ты его сюда притащила? – выкрикнул с истерическими нотками Максим.

– Это не я, – девочку всё ещё колотила дрожь, но она нашла силы обидеться. – Я и сама испугалась!

Дик высвободил руку. Поднял с земли ветку, взгляд не отрывался от зарослей, где зашевелились вдруг листья. Максим вздрогнул и зарыдал:

– Я хочу домой!.. Верни меня к маме, слышишь, Ёлка!

– Как, Максимчик?! Я же не супермен из этих твоих комиксов…

Разгорающийся было спор затушил Дик:

– Есть только один способ вернуться. Я же говорил.

Йола ойкнула и замолчала, большими глазами глядя на него. Максим сказал между всхлипами:

– Может, твоим ножиком?

Дик

задумчиво смотрел на Йолу:

– Ножом нельзя, им же и убить можно… в смысле, кровь будет. Помнишь, мы обрыв проходили?.. Можно столкнуть. Там водопад, и быстро затянет на дно.

– Она плавать умеет…

Йола потерянно озиралась, взгляд перебегал с одного мальчика на другого. Говорили они так, будто её уже нет, даже не спрашивали – пойдёт ли она, страшно сказать, на… на это. А они всё говорили, с каждой секундой взгляды их становились всё равнодушнее, а голоса дрожали всё меньше.

Йола воскликнула со слезами в голосе:

– Вы ещё этому меня отдайте!

– А что! – воодушевлённо воскликнул Максим. И замолчал, испуганно глядя на Дика. Тот сглотнул, бледность пробилась даже сквозь броню хладнокровия. Одновременно пристыженно они посмотрели на Йолу. Девочка спросила:

– Что он тут делает? Да ещё в таком виде! Мы с братом видели его нормальным.

– Как же, нормальным, – буркнул Максим. – Псих!

Дик облизнул губы:

– Н-не знаю. Хотя… он ведь уже был здесь.

Максим спросил сиплым голосом:

– С теми охотниками, ведь верно?

Дик кивнул, не поднимая глаз. Йола попятилась, пока в спину не упёрся ствол. Голос зазвучал на высокой ноте:

– Вы видели его грудь? Они застрелили его, чтобы выбраться из леса. Ужасно, бедняга этого не перенёс и сошёл с ума… И вы… вы хотите сделать со мной то же самое?

– Ёлка, – Максим поднялся, отряхнул штаны от хвои и протянул сестре руку, – мы найдём другой способ вернуться. Так ведь, Дик?

Дик не ответил, стало вдруг слышно, как колотились его зубы. Секунда – и брат с сестрой увидели то, что увидел он. Сквозь деревья и кусты выходили со всех сторон фигуры – человеческие, но это облегчения не приносило. Ребята были в ужасе – они не могли быть настоящими, не могли ходить с такими ранами и уродствами…

Фигуры подступали в абсолютной тишине, под ногами не прогибалась трава, не хрустели листья.

– Посмотри на их глаза! – услышала Йола.

Глаза – единственное живое в этих тенях. Они перебегали с одного ребёнка на другого, во взгляде читались эмоции, невысказанные слова, даже скорбь. В глазах неведомо как держался разум, словно вода в разбитой чашке.

Призраки остановились, разом, как по команде, плотным кольцом вокруг детей. Впереди тот охотник. Сейчас, в компании себе подобных, он уже не казался таким впечатляющим. Глаза такие же живые, а не подёрнутые плёнкой безумия, как у того, кого они видели из машины.

– Кто вы такие? – выдавила Йола.

В ответ молчание. Сомкнутые рты и живые взгляды.

– Кто это? – тихо спросил Максим.

– Хозяева леса, – хрипло ответил Дик. – Они все умерли… за то, чтобы выбраться отсюда.

– Не просто умерли, – сказала Йола. В горле встал комок, и она сглотнула. – Посмотрите на эти раны! Их убили свои же товарищи.

– Что они от нас хотят?

– Ждут, – одними губами сказала Йола, – ждут прибавления в своих рядах.

Из ловушки было очень легко выбраться. Вонзить ножик, который валялся у ног Дика, в грудь хозяйки сна, и всё исчезнет, мальчики снова окажутся дома. Вот только Йолы с ними не будет. Будет пустота, тело без разума.

Дик и брат это понимали. Как и понимали, что другого шанса вернуться домой у них, возможно, нет. Плечи ребят сдвинулись, закрывая девочку от оживших кошмаров. Дик отшвырнул ногой нож в сторону.

Охотник шагнул к ним, качнулся и протянул ладонь.

– Ёлка… – тревожно сказал Максим.

Девочка раздвинула

их, без страха шагнула навстречу охотнику, к протянутой руке. Каждый из этих призраков уже познал цену человеческой жизни, шагнул за черту, которую нельзя переступать, каждый был дверью в другой, нормальный мир. Только вот открывалась эта дверь не каждому…

– Они меня не тронут. Я же тоже вроде как хозяйка леса, – Йола повернулась к Максиму и Дику с улыбкой на губах, – хотя и несостоявшаяся. Спасибо вам за это.

Руки соприкоснулись – и мир упал, завертелся где-то внизу, утонул во тьме опущенных век, в полумраке раннего утра и затхлого запаха леса. Сквозь треск догорающего костра зевнул Дик, что-то буркнул под нос Максим. Йола знала – им сегодня снился один и тот же сон.

Тихон Синицын

Тихон Синицын родился в 1984 году в Севастополе. Получил высшее гуманитарное образование в Ялте, по специальности – художник. Публиковался в журналах: «Москва», «Октябрь», «Нева», «День и Ночь», «Роман-газета», «Юность». «Сибирские огни» и др. Автор книг «Частная тетрадь», «Рисунки на берегу», «Бескрайняя Таврика». Живет в Севастополе.

За Киммерийским Боспором

«Ржавые скалы…»

Ржавые скалы,Рыжий песчаник…В сердце фисташника и тростникаНе разберёшься – пляж или пряник.Всё перепутаешь наверняка:Хрупкие панцири мраморных крабов,В рыхлом песке закорючки арабов,Вязь скоротечную —Птичьи следыВ жидкой СахареСолёной воды.Ночью заглохнет корейский мотор.Медленно выгорит звёздный костёр.Будет смеяться подвыпивший шкиперИ, пошатнувшись, рухнет в мазут…Термос, бейсболка и вязаный свитерОт воспаления лёгких спасут.Дома, листая вчерашнюю ленту,Вижу с улыбкой шквал новостей:«Шхуна затоплена на Фиоленте.Главный виновник – хтонический змей!»

Отшельница

1

Она живёт в пещере над обрывом,Среди шероховатых валунов.Боярышник, тростник и дикий тёрнРастут вокруг природным частоколом.В пещере слышно, как гудит буксирИ воют азиатские шакалы.Сырые тряпки, одеяла, ветошьВисят на входе. Сохнут над костром.

2

Когда же начинается бора,Ржавеют у причала катера,В степи холодной – аромат мазута,Она, простоволоса и разута,Блуждает по прибрежной полосе.Ей безразличны абсолютно все,Все постиндустриальные щедроты…Она замёрзших чаек тянет к гроту.