Традиции & Авангард. №3 (22) 2024
Шрифт:
«Мы, община агрессивных богомольцев, – говорилось в нём, – глубоко возмущены антирелигиозной деятельностью, которую развёл на своём богомерзком сайте некий Алексей Лещёв. На своём сайте он семь лет назад выложил на продажу сборник гнусных инсинуаций под названием “Крещенские рассказы”. Все эти, с позволения сказать, “рассказы” представляют собой злобные пасквили на Православную церковь, её служителей и русский народ-Богоносец. Но за минувшие годы Лещёв не только не раскаялся в своём заблуждении, но и доказал, что душа его принадлежит лукавому, ибо клеветническую книгу он переписывал несколько раз, дополняя всё новыми отвратительными измышлениями, и всякий раз снова выкладывал в открытый доступ. Наконец Лещёв заврался до такой степени, что оболгал приход села Нахреновка, весь причт Преображенского храма и лично священника Ерофея Охренеищева, в противовес фактам назвав указанный храм “Церковью без креста”. Тогда как достаточно взглянуть на фото (фото
Лёша так и сел перед компьютером мимо стула на грязный пол. В голове у него звучал набат: «Дож-дал-ся! Дож-дал-ся!»
– Слава тебе, Господи! – прочувствованно сказал Лёша потолку.
Перечитав письмо общины агрессивных богомольцев, Лёша вдруг подумал: как бы не засудили… Но опаску побеждало счастье: ведь это какой же скан дал начнётся, когда на всех у ровнях будут склонять имя Лещёва! Какой пиар!.. Слава тебе, Господи!
Владимир Софиенко
Владимир Геннадьевич родился в 1968 году в городе Темиртау, Республика Казахстан. Прозаик. Автор четырёх книг.
Публиковался в журналах «Север», «Нева», «Роман-газета», «Полдень, XXI век», «Фанданго», Carelia и др. Лауреат III степени VI–VIII международных литературных фестивалей-конкурсов «Русский Гофман». Дипломант XI международного славянского литературного форума «Золотой Витязь». Лауреат премии им. Г.Р. Державина «Во славу Отечества» (2023). Рассказы переведены на финский, армянский, японский языки. Организатор международного литературного фестиваля «Петроглиф». Член Союза писателей России (Карельское региональное отделение). Член Всероссийского клуба кураторов литературных фестивалей.
Эти странные люди.
Рассказ
На полу, на груде битого стекла и прочего хлама, прикрытая слоем пыли и крошки штукатурки, лежала иконка. Скрипач приметил её под берцами, как только в составе группы штурмовиков после дерзкого дневного наката [1] проник в хату, правда, не смог сразу различить, образ какого святого на иконе.
Неделей раньше российские войска были вынуждены оставить это село, но почти сразу ситуация на фронте переменилась. Тогда они сначала взяли вражеский опорник в лесополосе, укронацисты стали отступать. Затем, пользуясь замешательством в их рядах, обратно в село штурмовики влетели на броне. На окраине заняли этот чудом сохранившийся приземистый домик, где прежде жил пожилой священник Афанасий со своей матушкой Натой. Штурмовики отлично знали эту местность и тех немногих жителей, в основном стариков, которые остались здесь вопреки уговорам украинского командования идти вслед за их войсками.
1
Накат – штурм.
Высадив группу, броня ходко вернулась под укрытие лесополосы. А укронацисты к тому времени пришли в себя и накрыли группу стрелковым огнём, стали закидывать натовскими минами. Бил пулемёт, и пули его, со свистом прошивая воздух, впечатывались в кирпичную кладку, отбивая со стены штукатурку.
И вдруг к обстрелу дома подключилась вражеская ствольная арта [2] . Скрипач вмиг опустился на пол и вжался в него, успев схватить иконку. Прижимая её к груди, он перекатился в угол, подальше от линии огня и разбитого окна с осколками стекла в раме. В комнате помимо Скрипача на тот момент были все бойцы их группы: Фантом, Грек и Инженер.
2
Арта – артиллерия.
Стены дома гудели, но держались. По характерным звукам стало понятно: враг накидывал кассетки [3] окрест. Взрывы теперь гремели в поле перед лесополосой, минуя дом, в котором закрепилась группа. Так укронацисты отсекали штурмовикам обратную дорогу к своим позициям и заодно затрудняли движение пехоты из лесополосы.
Каждый метр этой земли давно был пристрелян враждующими сторонами, как и все подступы. Штурмы, засевшие в хате, понимали: второго шанса на стремительный накат «немцы» – так называли на передке бандеровцев – не дадут, а значит, подкрепление кним придёт нескоро. Откатиться обратно в лесополосу через поле, закиданное минами, даже под прикрытием артиллерии слишком рискованно: недавно на передке появились новинки – мины с гироскопами. Русские штурмовики уже встречались с этим коварным натовским оружием, такие мины взрывались даже при хрусте ветки под неосторожно поставленной ногой и накрывали осколками территорию диаметром в пятьдесят метров. Когда в темноте или по серости группа штурмов натыкается на такие мины, то в лучшем случае все трёхсотятся [4] . На разминирование тяжёлой техникой времени тоже не остаётся: при такой интенсивности ведения боя БК [5] у штурмовиков закончится быстрее, чем будет подготовлен проход для отхода их группы.
3
Кассетки – заряды запрещённых кассетных бомб.
4
Трёхсотиться – получать ранения.
5
БК – боевой комплект.
Грек – старший здесь. Он обвёл своих бойцов взглядом, оценивая обстановку: трёхсотых, а значит, раненых, в группе не было. На забрызганных грязью, испачканных копотью – выражение собранности: ребята трезво оценивают ситуацию. Все они добровольцы с самого начала СВО, не первый год на передовой, многое повидали за это время и теперь, оказавшись в хате, без лишних приказов заняли круговую оборону. Все – настоящие воины!
Взгляд Грека задержался на Скрипаче.
Вот только Скрипач… он недавно с ними. Два месяца. Пришёл из штаба. Не то чтобы Грек недолюбливал штабных, но у него было особое отношение к ним, сложившееся ещё с первой его войны, когда их, добровольцев, погранцов-срочников, отправил и в Душанбе в начале девяностых. Тогда это была совсем другая война, непохожая на эту…
А Скрипач, как гриб мухомор, весь такой красивый, глаза мозолит. Вечно он на виду: грудь – коромыслом, а нос к небу задирает, колючий, как ёж, репортажики на свой смартфон снимает, какой он бравый боец. Одним словом, выскочка, штабист. Но при этом угадывался в Скрипаче особый сплав из твёрдости и жизнелюбия. Скрипач мог раздражать тем, что болтает без умолку, шутит иной раз невпопад. Он мгновенно впитывал новую информацию, адаптировался, гнулся, не ломаясь, если того ситуация требовала, и выстреливал как пружина в критически важный момент. Может, потому и не усидел в штабе. Говорят, завалил Скрипач штабных крыс рапортами о переводе на нолик [6] . Как это всё совмещалось в Скрипаче, Греку было не понять.
6
Нолик – передовая.
А Скрипач, пережидая обстрел, перекатился на бок и очистил от грязи образок, затем поднёс иконку к запёкшимся губам и нежно коснулся.
От опытного глаза Грека это не скрылось. Была у него привычка примечать каждую мелочь: в бою всё имеет значение. Раньше набожности в Скрипаче Грек не замечал, но сейчас расспрашивать не стал: не время.
– Кажется, мы застряли здесь, пацаны, – немного погодя признался Грек, перекрикивая разрывы снарядов, – нескоро увидим свой блинчик [7] .
7
Блинчик – блиндаж.
– Если вообще увидим, – попытался усмехнуться Фантом.
Но Грек напомнил:
– Под Авдеевкой похуже бывало.
– Скоро «немцы» пойдут. – Инженер сидел под окном у противоположной стены.
Он чуть приподнялся на одно колено и стал всматриваться туда, где среди руин домов засели укронацисты. С другой стороны окна сидел Фантом. У него на плече – ружьё РЭБ [8] , в руках – автомат Калашникова.
Из лесополосы наконец ударила российская артиллерия, подавляя огонь бандеровцев. Часто забили сто двадцатые миномёты, тяжело ухала ствольная артиллерия, слышались разрывы на другом конце села. «Дуэль» эта длилась недолго и означала одно: вот-вот попрут бандеровцы.
8
РЭБ – радиоэлектронная бомба.