Традиции & авангард. Выпуск № 2
Шрифт:
– Вас давно не бомбили? Желаю вам столько осколков, сколько было у меня в ногах. Аминь! Пусть ваши внуки узнают на своей шкуре, что такое война, раз вы желаете этого невинным. Аминь!
Вахтерша потеряла дар речи. Лицо ее покрылось багровыми пятнами. Она вскочила, пошатнулась и свалилась обратно на рассыпанные собрания сочинений Сталина и Ленина.
Ни слова от нее мы больше не услышали. Я взяла мать под руку, и мы ушли. Задыхаясь от внезапно разыгравшегося приступа тахикардии, я вслух размышляла над тем, что в России принято издеваться над людьми:
– В молодости я верила, что все изменится к лучшему, – сказала мама. – Теперь не верю.
Открытие магазина «Алая роза» на улице Пушкина и летняя сессия совпали.
Безграмотно заполненную академическую справку в университете забраковали, но зачислили меня вместо третьего курса на первый. Со специальности «учитель начальных классов» я перешла на факультет общей психологии и обнаружила, что многие студенты учатся платно. Бюджетные места, когда студент не оплачивал свое образование, распределялись по итогам конкурса. В Чечне никто официально не платил за обучение.
Ректор ставропольского вуза распорядился выделить для меня бюджетное место, учитывая, что я и мама – беженцы.
Преподаватель, строгая дама в очках, предупредила студентов:
– В центральном парке маньяк зарезал пять молодых женщин. Не ходите вечером. Милиция не поможет!
Мне предстояло сдать тринадцать экзаменов, семь контрольных и несколько десятков зачетов. Никто кроме меня не верил, что это получится. Время было безвозвратно упущено из-за отсутствия нужной справки: студенты проучились несколько месяцев, а у меня оказался нешуточный долг, чтобы закрыть семестр.
Замдекана в первый же день не приняла зачет.
– Здесь вам не Чечня! Тщательней учите материал! – Ее рассердили мои знания о психологии человека.
Зато историк спросил, как обстоят дела в Грозном, а выслушав, поставил зачет.
Я решила сдавать несколько предметов ежедневно, а между ними писать контрольную работу по естествознанию.
Ян Рафаилович отпустил меня на сессию при условии, что после полудня я буду появляться в магазине. Команда, с которой мне предстояло работать, решению руководства не обрадовалась.
– Какая дерзость! – без конца восклицала Каролина. – Почему у нее исключительное положение?! Чихать мы хотели на ее университет!
Директор магазина, грузный армянин средних лет по имени Эверест, и его заместительница Каролина, тощая и визгливая дама, приходились друг другу близкими родственниками. Продавцами руководила Саша – сорокалетняя женщина без определенного места жительства. При знакомстве она прямолинейно заявила о своей любви к горячительным напиткам и щедрым мужчинам. Пиджак, наброшенный на голое тело, свидетельствовал о том, что Саша явилась на работу после вечеринки.
Помимо меня взяли еще шесть продавцов на
С радостью я поприветствовала Анну, бывшего редактора газеты «Экватор». Ее направили работать в отдел русской классики. Лесю, молодую черноволосую женщину модельной внешности, решили поставить на кассу. Леся, несмотря на жару, была в плотных джинсах и лакированных туфлях на высоких каблуках. Она взяла на себя роль лидера, но Саша ее осадила:
– Ты, безродная приживалка, умолкни!
Не прошло и двух минут, как Саша сделала достоянием общественности личную жизнь Леси: та приехала из деревни и живет с богатым стариком, который периодически нещадно избивает бедняжку, выгоняя ее с ребенком за порог.
Пухленькая юная украинка Ванда, кокетничая, сообщила, что занимается эротическими танцами и может веселить руководство на любом корпоративном мероприятии. Ванде достался отдел статуэток, фотоаппаратов и подарочной упаковки.
Пегая Жанна, с глазами навыкат, захватила детский отдел. При этом она истошно кричала: «Никому его не отдам!»
Эверест, услышав об истерике, распорядился, чтобы детский отдел передали мне. Оспорить это решение никто не успел. Прибыла фура, в которой было четыреста ящиков с книгами, по двадцать килограммов каждый. Первая партия, призванная заполнить пустые стеллажи.
– Грузчиков нет, – хихикнула Каролина. – Вперед! Разгружайте!
Длинный горбатый нос Каролины невольно заставлял думать, что перед нами молодая баба-яга. Замдиректора в прозрачной тунике кружилась в мягком кожаном кресле и, разумеется, сама ничего разгружать не собиралась.
– Кто не согласен, тот знает, где выход. – Саша поправила пиджак, поскольку из-за отсутствия нижнего белья у нее безобразно оголилась грудь.
Перетаскивая ящики, мы падали от усталости: Анна разбила коленки, Ванда порезала руку, а Жанна хваталась за поясницу. Жаловаться и роптать никто не посмел из страха потерять рабочее место. Мои ноги разболелись так, что я едва не потеряла сознание и настолько плохо соображала, что не помнила свое имя. Словно в тумане, через пару часов тяжелого труда я заметила, как рядом промелькнули две тени. Едва ли это были наши друзья…
Дозвониться до них было невозможно целый месяц, и мы с мамой заподозрили, что произошло нечто ужасное. Захар и Николя исхудали. На них были вещи с чужого плеча. Николя собрал волосы в хвост и заколол их заколкой, чтобы не мешали. Захар сильно кашлял.
– Что вы здесь делаете? – спросила я.
– Нас взяли на работу! Теперь мы продавцы в отделе школьной литературы и детективов, – ответил Николя.
Ребята вместе с нами включились в разгрузку.
Леся, сбросив туфли, босиком таскала коробки в глубину магазина. Саша командовала, стоя внутри кузова. Каролина, накрасившись, уехала домой, а директор занял мягкое кресло на колесиках и светился от удовольствия. Радовался, что сэкономил на грузчиках.