Траектория чуда
Шрифт:
— Ну, а дальше ты сам все знаешь, — сказала Люся, доставая из пачки последнюю сигарету.
Я понял, что наступает последний акт спектакля, уже, наверное, не меньше часа разыгрываемый передо мной этой маньячкой с пистолетом в руке. Но начался он совершенно неожиданно. Шуляев, до того лежавший недвижим, вдруг шумно вздохнул, и начал подниматься. То, что произошло в какие-то пару секунд после этого, повергло меня в ужас. Не сводя с меня взгляда, Люся с грацией гадюки соскользнула со стола, сделала шаг назад и влево, и оказалась рядом с Шуляевым, причем при всех этих ее движениях пистолет в ее руке
В первый раз у меня на глазах убили человека, да не просто убили, а зарезали, как свинью. Мне всегда становилось плохо от вида даже своей крови, а от увиденного сейчас я поплыл, как после нокаута, едва сдерживая подкатившую к горлу тошноту. Как сквозь какую-то пелену я увидел, как улыбающаяся Люся повернулась ко мне, направила пистолет мне в голову, и прошипела:
— Ну, я ответила тебе на вопрос относительно своих планов?
Ужас охватил меня. Я подумал, что сейчас раздастся выстрел, и снова закрыл глаза. Но, к счастью, у Люся еще не закончились вопросы ко мне.
— Что с Виталией? — резко бросила она. — Ее телефон не отвечает с субботы. Почему ее нет в отеле?
"Ага, так вот где твое мягкое подбрюшье!" — обрадовался новой возможности потянуть время я.
— С ней все в порядке, — быстро ответил я, и сразу попытался сменить тему. — Послушай, Люсь, ведь все равно тебе теперь не выйти сухой из воды. Может, не стоит усугублять свое положение еще одним убийством? Ведь про тебя уже все всем известно, труп Шуляева тоже найдут…
— Найдут, обязательно найдут! — радостно вскричала Люся, не дав мне договорить. — Рядом с твоим! Я сама вызову ментов, как только закончу с тобой. И знаешь, что они подумают, увидев вас рядышком?
— Что же? — облизнул снова вмиг пересохшие губы я.
Люся посмотрела на меня победоносным взглядом человека, ощущающее полное свое превосходство над собеседником:
— Если сможешь, посмотри на покойничка повнимательнее, — с издевкой в голосе сказала она. — Не узнаешь нож, который торчит у него из горла?
Я с трудом заставил себя скосить глаза на труп, и сразу же узнал зеленую ручку своего фирменного ножика. Мне даже показалось, что я вижу вырезанные мною мои инициалы на ней.
— Так что менты подумаю, что ты Шуляева зарезал, а он тебя застрелил, продолжила Люся. — После чего они по стволу начнут искать хозяина, и найдут тело Лорика. После этого начнут искать твою семью, и или успеют найти ее, пока они не умрут от жажды, или не успеют. После чего решат, что ты вступил в преступный сговор с Лориком и Шуляевым, чтобы инсценировать похищение твоей семьи.
— Зачем, — закричал я, подбирая ноги, — зачем мне похищать свою семью?
— Я не знаю, зачем, — не смутилась Люся. — Например, чтобы не платить с наследства налоги. Короче, ментам виднее.
— В организме Шуляева и у меня найдут препарат! — продолжал оппонировать я.
— Не найдут, — спокойно ответила Люся. — Я специально ждала, пока вы очухаетесь, потому что в живом организме хлоразин разлагается бесследно.
— Найдут следы от уколв! — уже кричал я.
— Ну и что? — снова согласилась Люся, тщательно собирая все свои окурки в пустую пачку из-под сигарет. — Следы от укола будут мешать официальной версии, и о них быстро забудут. Так что я тут совершенно ни при чем. И вообще мы с Аллочкой сегодня ночью улетаем из страны. Навсегда. Меня больше ничего здесь не держит. Даже квартиру на Алексеевской я уже продала.
— И куда же, если не секрет, лежит твой путь? — пытаясь быть ехидным, спросил я.
— Даже не знаю, — всплеснула руками Люся. — Думаю, с шестью миллионами баксов везде неплохо.
— Почему с шестью? — не понял я. — С тремя? Ведь ты говорила, что деньги со счета Лорика мог снять только он?
— Не держи меня за дуру, дорогой, — рассмеялась мне в лицо Люся. — С шестью, я не оговорилась. Вот в дипломате лежит три миллиона в трэвэл-чеках, и еще три в банке на чудном острове посреди Карибского моря, где я их и получу. Насчет того, что кодовое слово знал только Лорик, я пошутила. Ведь счет на Би-Ви-Ай открывала через Интернет я, так неужели же я не знаю кода доступа к нему? Если хочешь, я даже могу сказать тебе его на прощание.
И, глядя мне прямо в глаза, Люся раздельно произнесла:
— Ю-ли-я. Ключевым словом я сделала имя твоей дочери. Смешно, правда? Кстати, Шуляев тоже поверил в эту мою сказочку. Я орала на него, что он идиот, что, убив Лорика, он лишил нас денег, и сказала, что из Кипрских денег я заберу себе два миллиона, а если он не согласен, я не стану обеспечивать ему алиби. Дурачок, прямо с самолета припылил сюда, упрашивать меня! Наивный, не понимал, что убийства отца моего ребенка я ему не прощу.
— Ты очень умная женщина, — сказал я, глядя Люсе в глаза, — но очень злая.
— Да, ты прав, дорогой, — улыбаясь, согласилась со мной она, — я очень умная. Но ты даже не представляешь, какая я злая.
Улыбка исчезла с ее лица и, как с картин Гойи, на меня смотрело исчадие ада.
— Итак, что с Виталией? — тихо спросила она. — Я считаю до трех, после чего твой правый коленный сустав разлетится на куски. Раз…
— А если наверху ментовская засада! — закричал я, вроде бы инстинктивно закрываясь от пистолета рукой.
— Они бы давно ломились бы в дверь, — усмехнулась Люся, — но на самом деле мне все равно. В любом случае не собираюсь выходить отсюда той же дорогой, что вошла. Из этого бомбоубежища есть запасной выход, который никто кроме меня не знает, так что шансов у тебя, дорогой, нет никаких. Два.
— Она в клинике по изменению пола, — быстро заговорил я, понимая, что счета «три» не будет. — Возможно, именно сейчас ей отрезают то, что мама с папой дали.
Люся замерла, ее лицо превратилось в безжизненную маску. Прошло несколько секунд, прежде чем она разлепила губы: