Трагедия абвера. Немецкая военная разведка во Второй мировой войне. 1935–1945
Шрифт:
Сотрудничество между территориальными органами государственной полиции (отдел III – контршпионаж) и территориальными организациями военной разведки и контрразведки (орган абвера в соответствующем военном округе, руководитель которого находился при органе I C штаба корпуса в мирное время) в случае необходимости должно было быть тесным и надежным. Абвер информировался органами государственной полиции по каждому отдельному случаю и наоборот.
Внутри РСХА существовали трения, в особенности между СД и тайной государственной полицией. Тайная государственная полиция, с одной стороны, чувствовала, что Гейдрих обходит ее в пользу своего СД, а чиновники СД, с другой стороны,
Рейнгард Гейдрих родился в 1904 году. Его предположительно частично еврейское происхождение решительно оспаривалось семьей. Выросший в артистическом доме без упорядоченного быта – отец Гейдриха был директором консерватории в Галле, – в юности он быстро вытянулся и долгое время был болезненным. После окончания средней школы Гейдрих пошел в военно-морские силы, и благодаря железной воле, а также с помощью таких различных видов спорта, как парусный и фехтование, ему удалось так закалить свое тело, что он мог спокойно переносить суровую морскую жизнь. Фенрихом [10] Гейдрих проделал поход в Исландию на «Берлине», где 1-м офицером был Канарис. Это был 1923-й или 1924 год. Они были знакомы с той поры. Гейдрих стал позднее офицером связи и дослужился до чина обер-лейтенанта. Душой и телом он был морским офицером. Один радист, служивший под его началом на «Берлине», сказал о нем: «Как офицер связи, он любил прикрикнуть на нас; но никогда не подвергал наказанию».
10
Фенрих – выпускник кадетского училища, кандидат в офицеры.
Затем произошла история с дочерью советника по вопросам военно-морского строительства, на которой Гейдрих якобы пообещал жениться. Между тем он познакомился с суровой красавицей Линой с востока. Она, позднее ставшая его женой, расскажет об этом: «Я была дочерью простого деревенского школьного учителя, а другая гораздо красивее меня и к тому же дочерью советника и друга Рёдера».
Возмущенная невеста написала Рёдеру, а Рёдер распорядился созвать суд чести, в котором среди прочих принимал участие один старый морской товарищ Гейдриха, и поныне живущий в Вангенхейме. По рассказам госпожи Гейдрих, ее будущий муж был поставлен перед выбором: жениться или уйти в отставку. Он не женился на дочери советника и был вынужден уйти со службы. Это был не единичный случай. Так, один высокопоставленный офицер абвера в заграничном управлении был уволен в 1932 году из армии даже за супружескую неверность и снова взят на службу в абвер в 1934 году…
Как Гейдрих нередко сам рассказывал, в Гамбурге он вступил в СС. Гиммлер для создания разведслужбы искал подходящего человека и приказал ему, как бывшему «офицеру разведки» [11] , прибыть в Мюнхен. Гейдрих поехал к Гиммлеру. В ходе разговора выяснилось, что Гейдрих на флоте был всего лишь офицером технической связи (радио и т. п.), но никогда не работал в разведке. Несмотря на это, Гиммлер взял его. Летом 1934 года мы встречаем Гейдриха в Берлине, где он принимает на себя руководство тайной государственной полицией.
11
Здесь игра слов: по-немецки слова «разведка» и «связь», «информация» – однокоренные.
Однажды прекрасным летним днем 1934 года Гейдрих с женой
– Да ведь это Гейдрих! – восклицает маленький господин в сером костюме. Он представляет жену. Это Канарисы.
– Как, герр капитан живет здесь, в Берлине? – вопрошает пораженный Гейдрих.
– Недавно, недавно, – улыбается Канарис.
– Мы всего несколько дней как поселились здесь, на Дёллерштрассе, герр капитан.
– Не может быть! Мы тоже. Вот так совпадение!
Пока госпожа Канарис склоняется над детской коляской и что-то по-женски обсуждает с госпожой Гейдрих, мужчины пускаются в беседу.
– Будем рады видеть вас у себя, – говорит Канарис, – вы все еще музицируете, Гейдрих?
– С удовольствием примем приглашение. И если позволит герр капитан, я все еще музицирую.
Канарис подмигивает.
– Моя жена неплохо играет на скрипке. А в саду мы можем сыграть в крокет…
Они сердечно прощаются.
С этого дня началось общение между семьями Канариса и Гейдриха, окончившееся только со смертью Гейдриха.
Гейдрих никогда не забывал своего военно-морского прошлого. Он всегда ощущал привязанность к флоту, а в Канарисе видел авторитетного старшего товарища, внушающего уважение.
Позднее Канарис купил небольшой дом в берлинском районе Шлахтензее, на Дианаштрассе, которая впоследствии была переименована в Бетацейле.
Когда в 1937 году один предприниматель построил дома на Аугустасштрассе, позднее названной Штауфцейле, Гейдрихи купили себе дом без отделки под № 14. Теперь обе семьи, разделенные лишь старомодным угловым домом, жили настолько близко друг от друга, что их сады имели общую границу.
Канарис питал слабость к кулинарии. Из всех поездок по разным странам он привозил рецепты.
В белом колпаке возился он с кастрюльками и горшочками. Достаточно часто адмирал приглашал семейство Гейдрих на густой рассольник или индийское блюдо из риса с пряностями, приготовленные по рецептам, которые он держал в секрете.
Потом Гейдрих музицировал с госпожой Канарис.
Если у госпожи Гейдрих был день рождения, Канарис появлялся с подарками. Однажды он подарил ей старинную гравюру, на которой был изображен ее родной остров Фемарн.
Адмирал был отцом двух дочерей, очень привязанных к матери и державшихся особняком от других детей. Он никогда не говорил о своих детях. Его излюбленной темой, которую он постоянно поднимал, были собаки. Когда Канарис возвращался из-за границы, он всегда накануне отъезда отдавал распоряжение своим сотрудникам звонить ему домой и сообщать о его прибытии. При этом следовало спрашивать о самочувствии собак. Здоровьем жены и дочерей никогда не интересовались.
Подлинными хозяевами в доме были длинношерстные таксы; они делали что хотели, и никому не позволялось одергивать их, иначе Канарис мог сильно рассердиться.
Гейдрих считал Канариса монархически настроенным офицером. Адмирал не утаивал от него также и то, что он поддерживает отношения с капитаном Эрхардтом и майором Пабстом и время от времени встречается с ними. Но у Гейдриха никогда не возникало ни тени подозрения, что его бывший начальник готовит заговор против Гитлера.
Правда, однажды он сказал о Канарисе: «Он шпионит за самим собой и сам заваривает свою кашу». Но это скорее относилось к абверу, которым Канарис так гордился.
Можно предположить, что подчеркнуто теплые отношения Канарис – Гейдрих не были лицемерными ни с той, ни с другой стороны. Возможно, они оба были искренне убеждены, будто и в людях им удалось обнаружить приятные стороны.