Трагедия капитана Лигова
Шрифт:
— Лизонька!
Девушка и Алексей обернулись на голос. К воротам шел священник. На черной рясе из-под широкой, совершенно белой бороды виднелся золотой крест. Откинутые назад густые седые волосы открывали большой лоб. Голова была не покрыта. Лицо — загорелое, с редкими, но глубокими морщинками — было энергичным. Во взгляде, в движениях этого человека, несмотря на его преклонные годы, чувствовалось крепкое здоровье.
— Отец, — проговорила девушка, указывая на Алексея, — этот господин выручил меня из беды.
— Из какой беды? — Священник
Он погладил девушку по плечу, точно успокаивая ее, и, только убедившись, что Лиза невредима, взглянул на Алексея:
— Прошу вас в дом, господин…
— Северов, — назвал себя Алексей. — Алексей Иванович Северов.
Моряк не заставил повторять приглашение. Лизонька говорила священнику:
— Возвращалась я из библиотеки, отец. Когда проходила мимо салуна «Белый олень», из него выбежал пьяный, кажется; испанец, и схватил меня за плечо. Я вырвалась. Он за мной погнался. Вот этот господин и защитил меня.
Она весело посмотрела на Алексея и скользнула взглядом по его руке, очевидно, вспоминая удары. На двух пальцах от сильных ударов Алексей ссадил кожу. Индианка воскликнула:
— У вас кровь!
Они вошли в дом. Алексея провели в чистую, скромно убранную гостиную. Священник опустился в жесткое вольтеровское кресло и сказал:
— Благодарствую за заступничество. С каждым днем все хуже в нашем городе становится. Как воронье слетаются сюда темных дел люди. Ох, плохо, плохо.
— Господин Северов из России. Он впервые в Ново-Архангельске, — сказала Лиза, входя в комнату и принимаясь перевязывать Алексею руку. Теперь она была без шубки, и Северов хорошо рассмотрел ее гибкую тонкую фигуру.
Священник с интересом взглянул в лицо Алексея и спросил:
— Неужто из Петербурга? Вот полвека, как выехал оттуда после семинарии. Наверное, изменилась столица.
Алексей коротко рассказал, откуда он и зачем приехал. Священник покачал головой:
— От этих дел я весьма далек. Не знаю, чем и помочь. — Он помолчал, потом добавил: — Есть у меня люди знакомые, торговые. Зайдите-ка в воскресенье.
Алексею приятно было прикосновение Лизы, умело забинтовавшей ему руку. Оставаться дольше было неудобно, и Алексей откланялся, поблагодарив за приглашение и обещав обязательно прийти с Лиговым. Лизонька проводила Алексея до ворот. Он сказал:
— В воскресенье буду у вас.
Лицо индианки было бесстрастным, но Алексей готов был поклясться, что глаза ее смотрели приветливо. Молча закрыв калитку, девушка пошла к дому. Проводив ее взглядом, Алексей, улыбаясь своим мыслям и чувствуя себя как-то празднично, направился искать Лигова.
…Лигов помог Пуэйлю подняться. Тот ругался на чем свет стоит. Узнав капитана, он без удивления, скорее с удовольствием, сказал:
— И вас, капитан Удача, Дайльтон ссадил на берег. Видел вашу шхуну. Стардсон на ней ходит. — Пуэйль скорчил от боли гримасу и, потирая
Лигов не слушал Пуэйля. Он был удивлен его видом. — Что с вами произошло, Пуэйль? — спросил Лигов, осматривая потрепанное платье бывшего владельца китобойных судов. Его помятое лицо свидетельствовало отнюдь не о процветании Фердинандо.
— Я же говорю, что меня Дайльтон выбросил на берег, так же как и вас! — рассердился Пуэйль. — Идемте в салун. За стаканом голландского джина легче об этом говорить. Впрочем, я проиграл целую бутылку. Мы там с приятелями поспорили, что я эту индианку заставлю плясать на столе.
Он снова выругался. Лигов сказал:
— Приходите завтра на бот «Компас». Буду ждать утром. Будьте здоровы.
Пуэйль, смотря вслед капитану, злобно прошептал:
— Он всегда был гордецом, этот капитан Удача.
Потирая ноющую скулу, он поплелся в салун, но в дверях остановился. Лигов завтра утром ждет его на боте «Компас». Для чего? Не такие уж они друзья, чтобы за кружкой вина вспоминать старые времена.
Пуэйль погладил усики и окончательно решил, что капитан Удача неспроста пригласил его к себе. Но зачем? Круто повернувшись, испанец направился на Портовую улицу. Здесь, в многочисленных барах и тавернах, вечно толпятся моряки со всех судов, стоящих в порту. Тут можно было без особого труда узнать все новости, все, что касалось рейсов кораблей, характеров капитанов, качества вин во всех портах мира…
Пуэйль обходил таверны одну за другой. В каждой ему встречались знакомые. Те кричали приветствия сквозь гул голосов, звон стаканов, предлагали выпить, но он, быстро окинув острым взглядом прокуренные залы и убедившись, что русских моряков здесь нет, шел в следующий бар.
И Пуэйлю повезло. В таверне «Северное сияние», у стойки, четыре матроса пили за счастливый переход через батюшку Тихий, как моряки называли Великий океан. Покачиваясь, они непрерывно чокались, расплескивая вино. В моряках Пуэйль безошибочно признал русских. Потребовав бутылку рома, он поднял свой стаканчик и, обращаясь к матросам на жаргоне, состоявшем из дикой смеси языков, выпил за их прибытие в Ново-Архангельск. Через минуту Пуэйль уже разливал ром по стаканчикам матросов, а спустя час он знал все, что хотел узнать.
Ухмыляясь, Пуэйль думал о Лигове. Значит, у капитана много уса, и ему нужна шхуна, нужно все снаряжение для китоловства. Ну что же. Пуэйль не упустит возможности подработать и хоть раз заставит этого гордеца капитана Удачу просить его, Пуэйля, о помощи. Лишь бы не помешали агенты Дайльтона.
Расставшись с Пуэйлем, капитан поискал взглядом Алексея. Друга не было, не было и индианки. Лигов сдержанно улыбнулся. Вот уж он не ожидал подобного от Алексея. Встал на защиту девушки, как рыцарь, и вдруг превратился в настойчивого кавалера.