Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября
Шрифт:
Этому рыцарю чекистской справедливости и передал Феликс Эдмундович меткого стрелка Каннегисера и, сделав все необходимые распоряжения об освобождении из тюрьмы своего агента А. Ф. Филиппова и, по сути, так и не допросив Леонида Каннегисера, вернулся в Москву, чтобы… опоздать на допросы Фанни Каплан.
Очень, очень странное совпадение…
Почти такое же странное, как выстрелы в один день в Урицкого и Ленина.
Почти такое же странное, как бесшабашная уверенность, появившаяся в тот день в Каннегисере, что никому из его родных ничего плохого в ЧК сделано не будет, какую бы авантюру они ни затеяли…
Хотя
Петроградские чекисты, как и солдаты из полка охраны, тоже не вписывались в поэтику романов Александра Дюма…
Оказалось, что охранник Кумонист, которого так ловко завербовал Каннегисер, был специально приставлен к нему секретарем Петроградской ЧК Александром Соломоновичем Иоселевичем.
Зачем это делалось в обход следователей Отто и Рикса — неведомо.
Возможно, Иоселевич решил установить круг знакомых Леонида, но гораздо вернее другое — Александр Соломонович просто собирался удержать пылкого юношу от необдуманных поступков.
Как бы то ни было, но письма Каннегисера Кумонист вначале заносил Иоселевичу, который снимал с них копии, а затем уже нес по адресу. Ответная почта также подвергалась перлюстрации в кабинете Александра Соломоновича.
Разумеется, ни Леонид, ни его адресаты об этом не знали, план побега составлялся по всем правилам, и 6 сентября чекистам представилась возможность захватить всех организаторов предстоящего налета.
«Докладная записка разведчика Тирзбанурта.
Время поручения — 6 сентября 5 (?) часов вечера.
Окончание — 6 сентября 10 часов вечера.
Согласно поручению тов. Геллера мною было произведено наблюдение над Тов. Кумонистом, который должен был встретиться с двоюродной сестрой убийцы тов. Урицкого в Летнем саду в 7 часов вечера.
Придя в сад, пришлось ожидать упомянутую женщину, так как она еще не пришла. В саду, исключая нас, ни одного человека не было ввиду большого дождя. И мое внимание было обращено на двух стоявших мужчин, одного по правой стороне сада, другого по левой стороне, которые внимательно следили за нами. После нескольких минут я заметил, что за мной следят еще двое мужчин. Один в студенческой форме, а другой — в офицерской.
Так как назначенный срок свидания прошел, я решил арестовать этих двух типов, подойдя к тов. Кумонисту, чтобы вдвоем арестовать их.
Но в этот момент появилась женщина, которую ждали. Придя к заключению, что нас заметили, все понимают и поэтому следить более нет возможности, я сейчас же ее арестовал. Мужчины, заметив, что мы желаем и их арестовать, скрылись. Арестованная женщина предлагала крупную сумму денег (какую именно, она не сказала), лишь бы ее освободили, но в этом ей было отказано категорически» {360} .
Почему сорвался план захвата всей группы — понятно.
Посланный Геллером разведчик Тирзбанурт действовал настолько неуклюже, что невольно закрадывается подозрение: а не специально ли для этого и был прислан он?
Основания для такого предположения есть.
Дело в том, что Александр Юрьевич Рикс и Эдуард Морицевич Отто уже установили круг знакомых Леонида Каннегисера, и вскоре, благодаря их эстонскому упорству и трудолюбию, камеры на Гороховой наполнились видными петербургскими сионистами.
Руководству ПЧК приходилось теперь заботится, как
Поскольку некоторыми исследователями опровергается само существование Сионистской организации, имеет смысл подробнее рассказать о деятельности этого «единственного «интернационала» не распавшегося под грохот пушек на полях битв и под грозными криками взаимоожесточения» {361} .
В принципе Сионистская организация в России ставила своей задачей, как и подобные организации в других странах, осуществление права евреев на национальный центр, то есть создание государства Еврейская Палестина, и напрямую в политические разборки в России не включалась.
Вместе с тем, поскольку шекеледателибыли, как правило, не просто гражданами России, но и активнейшими участниками происходящих здесь процессов, ЦК Сионистской организации вынужден был заботиться о их безопасности. Тем более что многие шекеледателизачастую принадлежали к непримиримо враждебным друг другу партиям.
Обсуждению этой проблематики и был посвящен состоявшийся в июле 1918 года съезд представителей еврейских общин.
Среди изъятых при обыске бумаг Каннегисеров вшито в дело и приглашение на этот съезд {362} .
«Предполагаемый съезд имеет в виду дать посильный ответ на все вопросы и затруднения. Он будет посвящен деловой жизни общин и будет стараться избегать разделяющих еврейское общество острых принципиальных споров, выдвигая те общие условия и формы работы, без которых немыслимо плодотворное развитие общин.
С приветом Сиона.
ЦК Сионистской организации в России».
Какими должны быть общие условия и формы работы, становится понятно из программной статьи «Три периода Сионистской организации за все время революции», помещенной к съезду в первом номере «Известий организационного рессора при ЦК Сионистской организации в России» от 15 июля 1918 года:
«Улетучились, как дым, светлые перспективы свободного строительства общероссийской жизни. Нам — руководящей партии — осталось нести тяжкое бремя ответственности за жизнь еврейства в России…
Нам предстоит борьба за обломки нашей автономии в России, охрана еврейства перед лицом грядущих политических потрясений» {363} .
Принято думать, что Всемирная Сионистская организация не представляла собою реальной политической силы в России.
В каком-то смысле это верно, поскольку она объединяла, как мы уже говорили, представителей крайне враждебных друг другу политических партий: большевиков и эсеров, кадетов и меньшевиков.
Однако о реальной, а не политической силе организации можно судить по переполоху, который поднялся в Петроградской ЧК, когда следователем Отто был арестован Михаил Семенович Алейников, один из пяти членов правления ЦК Сионистской организации.
Переполох этот добросовестно описал в своих «мемуарах», адресованных Коллегии ВЧК, следователь Эдуард Морицевич Отто:
«На вышеуказанных основаниях был арестован Алейников.
С арестом Алейникова начались со стороны Президиума Комиссии требования дать немедленно обвинительные данные, послужившие основанием ареста Алейникова.