Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября
Шрифт:
«Володарского, преданного трибуна, рыцаря без страха из ордена пролетариата… сразила рабочая рука.
Его убийца был маленький, болезненный рабочий, большой идеалист. Годами этот тихий человек со впалой грудью мечтал о том, чтобы послужить революции своего класса, послужить подвигом и, если понадобится, умереть мученической смертью. И вот пришли интеллигенты, побывавшие на каторге, заслуженные, так сказать, с грудью, увешанной революционными орденами…
И эти интеллигенты, пользуясь доверием маленького рабочего со впалой грудью, говорят
«Ты хочешь совершить подвиг во имя твоего класса, ты готов на мученическую смерть. Пойди же и убей Володарского» {209} .
Подобное отношение бесполезно пытаться объяснить лозунгом — они убивают личности, мы убьем классы! — под которым хоронили Володарского… Мы сталкиваемся тут с совершенно несвойственным большевикам великодушием, которое ничем иным кроме воздействия сенгилейского тумана объяснить невозможно и которое страшнее любой жестокости…
Липким от крови мраком сенгилейского тумана затягивает подробности убийства Моисея Марковича Володарского…
Кто убил его — так и осталось неизвестным.
В большевистских газетах писали, что его убила буржуазия.
И были почти ритуальные похороны.
Если бы Моисей Маркович не был столь самовлюблен, умирая, он мог бы радоваться — его жизнь приносилась большевиками на алтарь революции.
Словно из библейских времен, выкатилась на улицы Петрограда погребальная колесница с телом нового Моисея, под колеса которой и поспешил другой Моисей (Урицкий) бросить жизни арестованных им русских людей…
В дни похорон газеты писали:
«Сила Володарского была в его непримиримости, доходящей до маниакальности…»
«Володарский в мрачном восторге фанатизма убил свое сердце…»
«Счастливый человек — ему было все ясно. Отсюда твердость, сила, упрямство прозелита, только что усвоившего чужую истину».
Но странно…
Пышные и помпезные похороны Володарского оказываются при ближайшем рассмотрении какими-то вырожденческо-жалкими…
«Володарский лежит в наглухо заколоченном гробу, обитом красной материей. К самому гробу булавочкой пришпилена бумажка, на которой наскоро написано красным карандашом: «Дорогому товарищу Володарскому от партийных рабочих Невской заставы».
Возле гроба, поставленного на возвышение, небольшая группа серых людей, которые в театре обычно изображают простонародье» {210} .
«Гроб выставлен в Екатерининском зале Таврического дворца. Стены задрапированы красными знаменами в таком количестве, что оторопь берет. Это те знамена, которые пронесли 23 марта прошлого года, когда хоронили жертв революции».
«Троица. Пахнет березой. Дождь. Пролетарии под зонтиками. Председатель коммуны с непокрытой головой. Рядом с ним нервный интеллигент, средних лет, в пенсне и кожаной куртке. По внешности напоминает Троцкого. Это Свердлов. Несут знамена, оставшиеся от Первого мая. В хвосте процессии — две
Хоронили Володарского 23 июня на Марсовом поле, рядом с могилой жертв Февральской революции. Шпалерами стояли революционные полки, матросские отряды, красногвардейцы.
Накануне, 22 июня 1918 года в шесть часов утра, в Москве, во дворе Александровского юнкерского училища, латыши расстреляли 37-летнего «адмирала» Щастного.
Хоронили Володарского в наглухо заколоченном гробу.
В половине седьмого вечера начались речи. Все требовали возмездия убийцам — эсерам.
В восемь еще говорили.
Требовали.
Дождь кончился.
И трудно, трудно, читая описания похорон, отделаться от впечатления, что в наглухо заколоченном гробу большевики зарывали в землю не только тело Моисея Марковича Гольдштейна, а то, о чем хотелось скорее позабыть…
Глава седьмая
ТАЙНЫЙ АГЕНТ ДЗЕРЖИНСКОГО
Если евреи — враги, то Христос учил прощать врагов, а если не враги — за что вы их преследуете?
Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал словом и делом против Советской власти…
Володарского убили в двадцать часов тридцать минут, а уже в девять вечера Урицкий выписал летучий ордер № 782 сроком на два дня, поручавший товарищам Иосифу Фомичу Борисенку и Эдуарду Морицевичу Отто произвести обыски и аресты лиц, причастных к убийству товарища Володарского {212} .
Эстонец Эдуард Морицевич Отто служил в царской армии вахмистром, работал электротехником, фотографом. Эти профессии выработали в нем пунктуальность и старательность…
Пока назначенный Зиновьевым Миша Трудник (М. М. Лашевич) арестовывал в сенгилейском тумане Григория Алексеевича Еремеева, а потом налаживал охрану того участка Шлиссельбургского проспекта, где несколько часов назад с оскаленными зубами и выпученными глазами лежал труп Моисея Марковича, Отто приступил к допросу свидетелей.
Протоколы этих допросов чем-то напоминают фотографии.
Все существенное, хотя и не выделено, хотя и теряется во второстепенных подробностях, все-таки, несмотря на сенгилейский туман, зафиксировано в них…
Еще 20 июня Эдуард Морицевич Отто допросил Гуго Юргена, но «расколол» шофера не он, а комиссар смольнинского гаража Ю. П. Бирин.
«Сегодня после допроса шофера Гуго Юргена, последний мне рассказал следующее: несколько дней назад, с тех пор как я его назначил ездить с Володарским, к нему стал обращаться шофер того же гаража Петр Юргенсон с вопросами, куда и когда поедет Володарский…