"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

Колоницкий Борис Иванович

Но кого патриотически настроенная поэтесса имела в виду, когда она писала о «верховном орле»? «Державного вождя» или «орла-главнокомандующего»? Автор же другого стихотворения, опубликованного накануне смещения Верховного главнокомандующего в официальном издании, предназначенном для военных священников, не оставлял у читателей на этот счет никаких сомнений – «великим Николаем» и «верховным вождем» он именовал не царя, а великого князя:

Тебе, Верховный вождь и богатырь наш славный,Молитвенно мы шлем восторженный привет,Бог даст, Твоим мечом исконный враг коварныйДа будет побежден, за зверство даст ответ.Смотри, как каждый дом творит свое моленье,Народный слышен глас, бряцание кадил…«Всевышний Бог! Пошли свое благословеньеВеликому вождю земных, родимых сил…»Пройдет войны кошмар, заблещут счастья слезы,«Великий Николай! – воскликнет мир и свет. —Мир миру дал, разбив тевтонские угрозы…Да сохранит

Господь Тебя на много лет!» 1172

1172

Вестник военного и морского духовенства. 1915. № 15/16 (1 – 15 августа). Благодарю А.В. Яньшина, сообщившего мне об этом источнике.

Особое распространение получил снимок, на котором Николай II в полевой форме смотрит вдаль в бинокль, а великий князь почтительно склонился к нему, как бы готовый в любой момент дать необходимые разъяснения. Этот образ стал одним из наиболее известных зрительных символов Первой мировой войны, он воспроизводился и в периодических изданиях, и на почтовых открытках того времени.

Этот яркий образ, однако, появился в результате некоторых манипуляций с фотографией К. Буллы «Его величество на военном поле» 1173 . Снимок был сделан во время маневров еще до войны. Собственно, царь и великий князь находятся в левом углу фотографии, а на переднем плане расположена группа офицеров. Они были отсечены, а изображения главных персонажей увеличены 1174 .

1173

См. почтовую открытку в Отделе эстампов Российской национальной библиотеки. Шифр хранения: Э ОП / Н635 II, инвентарный номер: Эот90619.

1174

Отдел эстампов Российской национальной библиотеки. Шифр хранения: Э ОП / Н635 II, инвентарный номер: Эот90617.

Но на этом редактирование снимка патриотически настроенными издателями не было завершено. В Петрограде, в типографии товарищества Р. Голике и А. Вильборг была отпечатана почтовая открытка «Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич». Ее создатели также использовали фотографию К. Буллы, но на этот раз они удалили и изображение самого императора! 1175 Возможно, производители открытки использовали портрет великого князя, опубликованный в сентябре 1914 года в иллюстрированном издании «Летопись войны». Вероятно, что художники этого лояльного по отношению к монархии издания первыми «изъяли» царя из этой композиции, не вкладывая в свои действия какого-либо политического оппозиционного смысла 1176 . Однако подобные манипуляции с известной фотографией символичны. И в патриотическом общественном сознании Верховный главнокомандующий порой вытеснял императора. Уникальный вождь, спаситель России превращался в единственного истинного вождя воюющей страны.

1175

Там же. Шифр хранения: Э ОП / Н635 II, инвентарный номер: Эот90687.

1176

Летопись войны 1914 года. № 4 (13 сентября). С. 57.

По-видимому, это символическое вытеснение Николая II проявлялось и в ходе некоторых патриотических милитаристских манифестаций. Так, 11 января 1915 года в Москве прошла т.н. «славянская манифестация», «славянский день» в честь победы армии сербов над австрийцами. Внушительная процессия со знаменами, национальными флагами России и союзных государств, большими портретами сербского короля Петра и королевича Александра, короля черногорского Николая и Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича собралась у памятника императору Александру II. Информация об этом появилась в иллюстрированных журналах «Нива» и «Искры» 1177 . Показательно, что портреты императора в описаниях манифестации не упоминаются, не видны они и на опубликованных в этих изданиях фотографиях. Не русский царь, а Верховный главнокомандующий олицетворял для некоторых панславистов военные усилия России.

1177

Нива. 1915. № 7 (14 февраля). С. 125; Искры. 1915. № 3 (18 января). С. 20.

Можно, разумеется, предположить, что редакции журналов исходили из каких-то своих политических предпочтений, описав манифестацию именно таким образом. Но это представляется маловероятным: так, впоследствии в этих же изданиях публиковались тексты, вполне верноподданные по отношению к царю. Скорее всего, манифестация в Москве была монархической (показателен выбор места для ее проведения), но для ее участников военные усилия России символизировал не император, а популярный Верховный главнокомандующий, к тому же близкий родственник монархов Черногории и Сербии.

Показательно, что иначе в той же «Ниве» описывался «сербско-черногорский день», прошедший в Москве на другой день. Участники этой манифестации несли портреты императора, наследника цесаревича, Верховного главнокомандующего, сербского и черногорского королей. Как видим, однако, и здесь образ великого князя Николая Николаевича был представлен, к тому же делегация поляков несла плакат с воззванием Верховного главнокомандующего, которое становилось для части русских поляков важным символом патриотической мобилизации 1178 .

1178

Нива. 1915. № 7 (14 февраля). С. 4.

На обложке официального иллюстрированного журнала «Летопись войны» была помещена фотография, изображавшая императора и Верховного главнокомандующего. Редакция издания всячески подчеркивала свою верноподданность, но на

изображении царь снизу вверх смотрел на величественного великого князя 1179 . В нашем распоряжении нет источников, позволяющих реконструировать восприятие этого изображения современниками. Можно, однако, предположить, что оно иллюстрировало и тем самым подтверждало распространенные в то время представления о главенствующем положении Верховного главнокомандующего. Патриотичный и решительный великий князь, «Николай большой», в общественном сознании порой противопоставлялся императору, «Николаю маленькому», якобы неспособному и бездеятельному. Эта оппозиция двух конкурирующих вождей нашла отражение и в некоторых уголовных делах, возбужденных против лиц, оскорблявших царя.

1179

Летопись войны 1914 – 1915 гг. № 38. 9 мая. С. 601.

Уже в марте 1915 года 28-летний крестьянин Томской губернии в пьяном состоянии обратился на улице к односельчанам с речью, сопровождая почти каждое свое слово площадной бранью: «У нас ГОСУДАРЬ и правительство спят, только старается один НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ. Если бы меня взяли на войну, я там бы все перевернул – все законы, ЦАРЯ и ЦАРЯТ». Пьяным был и 49-летний астраханский мещанин, который в мае того же года заявил в парикмахерской: «НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ у нас строгий, а ЦАРЬ ….. (непристойное слово)». Но те же мысли высказывались порой и вполне трезвыми людьми. Неграмотный 44-летний крестьянин Самарской губернии, привлеченный к ответственности за оскорбление императора, признавал: «Николаю Николаевичу, может быть, доверяют, но ГОСУДАРЮ никто не доверяет. Он баба, даже хуже бабы». 57-летний донской казак в июне 1915 года говорил: «Наш ГОСУДАРЬ глупого рассудка и если бы не было НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА, то война давно уже была бы проиграна». О том же говорил и 43-летний оренбургский казак в октябре 1915 года, уже после того как Николай II сам стал Верховным главнокомандующим: «….. (брань) наш ГОСУДАРЬ слабо правит государством. Зачем Сам на войну пошел? Не могли избрать из Великих князей. Спасибо НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ: если бы не ОН, то германец пробрался бы в Россию». Крестьянин Тобольской губернии заявил в июле 1915 года: «Нужно молиться за воинов и великого князя Николая Николаевича. За Государя же чего молиться. Он снарядов не запас, видно, прогулял да проб…чал». В слухе, относящемся к тому же месяцу, дядя царя даже сурово карает предателя-племянника: «Государь Император продал Перемышль за 13 миллионов рублей и за это Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич разжаловал царя в рядовые солдаты». Показательно, что обвиняемый, наделявший в своем воображении Верховного главнокомандующего такой огромной властью, якобы позволявшей ему «разжаловать» самого царя, признал себя виновным в совершении преступления, он подтверждал, что обвинил правящего монарха в государственной измене 1180 .

1180

РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 53 об., 223 – 223 об., 319 об., 321 об., 420 об. – 421, 530.

Итак, люди, оскорблявшие императора, обвинявшие его в неспособности вести войну, а то и в предательстве, восхваляли в то же время «августейшего главнокомандующего». В их своеобразном патриотическом сознании «сильный» и «строгий» Верховный главнокомандующий противопоставляется «слабому» и «бездеятельному» (а то и «преступному») «племяннику» – императору.

В других оскорблениях членов царской семьи с могущественным великим князем связываются и надежды некоторых воинственных патриотов на суровое наказание императрицы-«изменницы». В июне 1915 года 46-летний неграмотный воронежский крестьянин в сердцах сказал своим односельчанам: «Говорят, наша Государыня передает письма германцам. Если бы я был на месте НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА, я бы ей голову срубил (брань)» 1181 . И в этом случае власть главнокомандующего преувеличивается, а сам он напоминает былинного, сказочного витязя, одним ударом избавляющего страну от злой царицы-изменницы.

1181

РГИА. Ф. 1405. Оп. 521. Д. 476. Л. 310.

Популярность великого князя росла не только среди неграмотных крестьян, но и у представителей высшего света. В 1915 году в первом майском номере столичного журнала «Столица и усадьба», который был рассчитан на светских читательниц, появился большой портрет Верховного главнокомандующего (еще в феврале этот портрет был опубликован в издании «Летопись войны», рассчитанном на гораздо более широкую аудиторию) 1182 . Использовался уже упоминавшийся портрет: великий князь был изображен на фоне леса в дубленом полушубке, в папахе и с башлыком. В этом же номере журнала «Столица и усадьба» публиковались портреты чинов его штаба и, что было немаловажно для этого издания, портреты их жен. Если учесть, что тема войны освещалась в журнале «Столица и усадьба» преимущественно посредством публикации фотографий аристократок, исполнявших обязанности сестер милосердия и (или) облаченных в элегантную и модную форму сестер милосердия, то для подобного издания это был серьезный и знаковый великосветский политический демарш 1183 . Показательно, однако, отсутствие в этом выпуске портрета супруги великого князя. Очевидно, редакция издания проявила объяснимую осторожность. Возможно, впрочем, великая княгиня Анастасия Николаевна сама пожелала не раздражать лишний раз императорскую чету.

1182

Столица и усадьба. 1915. № 33. 1 мая. С. 14 – 16.

1183

Редакция, подчеркивавшая свою аполитичность, любила, однако, намеки, замаскированные под рассказы о «красивой жизни». Так, после убийства Распутина в журнале появилась публикация: Князья Юсуповы и их дом в Петрограде на Мойке // Столица и усадьба. 1916. № 74. С. 16 – 17. Личность Ф.Ф. Юсупова характеризовалась так: «Он пользуется репутацией прекрасного знатока живописи и музыки и отличного стрелка» (Столица и усадьба. 1916. № 74. С. 16 – 17).