"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Рационально вполне объяснимое решение императора о смещении великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего привело к тому, что образ последнего претерпел существенные изменения. Оставив высокую должность, он терял и немалую часть своей харизмы, переставал восприниматься как непобедимый и всемогущий военный вождь. Как справедливо отмечал современник, служивший в Ставке и сочувствовавший великому князю, после этого перестала существовать «легенда» полководца, которая была необычайно важна для боевого духа армии 1365 . Неудивительно, что в новых слухах этого времени великий князь Николай Николаевич все чаще предстает как некомпетентный пьяница, развратник и вор. Появляется и тема предательства бывшего Верховного главнокомандующего, которая ранее вовсе не встречалась в изученных источниках.
1365
Бубнов
Вместе с тем немалая часть жителей страны продолжала с доверием относиться к великому князю, он все еще воспринимался многими как уникальный вождь-спаситель России. В обществе колоритная фигура бывшего Верховного главнокомандующего, «сосланного на Кавказ», нередко вызывала сочувствие. Но этот картинный образ опального вождя приобретает еще более оппозиционное значение, перестает быть общенациональным объединяющим символом военного времени.
Культ военного вождя, великого полководца, активно создававшийся милитаристской пропагандой разного рода, в том числе самим царем и воинственной пропагандой националистов, подрывал стабильность режима вне зависимости от того, какими соображениями изначально руководствовались его создатели и распространители.
Глава VII
ВДОВСТВУЮЩАЯ ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА
В ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЕ, «НАРОДНЫХ» СЛУХАХ И ОСКОРБЛЕНИЯХ
23октября 1916 года в вагон 3-го класса поезда, следующего в Киев, на станции Голендры вошла некая сестра милосердия. Впоследствии оказалось, что это была М. Уткина, жена каменецкого уездного врача. Странное поведение Уткиной привлекло внимание пассажиров, которые вскоре заподозрили в ней душевнобольную. При приближении поезда к железнодорожной станции Казатин Уткина громко заявила попутчикам, что у нее был офицер-казак любовник, которого у нее «отбила Государыня Мария Федоровна», а затем она, придя в состояние сильного раздражения, стала выкрикивать: «Сволочь, мерзавка! Она отбила у меня любовника, несмотря на то что содержит таких двадцать пять казаков. Я не буду молчать, я буду все кричать! Я ничего не боюсь, так как была уже два раза арестована, но меня отпускали». По прибытии поезда в Казатин нарушительница порядка была задержана представителями власти, но и во время следования в дежурную жандармскую комнату она продолжала выкрикивать оскорбления в адрес вдовствующей императрицы.
Против странной пассажирки было выдвинуто обвинение по оскорблению члена императорской семьи, однако обстоятельства совершения ею преступления заставили стражей порядка усомниться в здравости ее рассудка. Уткина была доставлена в Киев и здесь помещена в психиатрическое отделение земской Кирилловской больницы. При допросе Уткина признала себя виновной в предъявленном ей обвинении, но вместе с тем проявила явные признаки душевного расстройства. Произведенным медицинским расследованием было установлено, что Уткина как во время совершения приписываемого ей преступления, так и во время проведения следствия и обследования страдала душевным расстройством в форме маниакально-депрессивного психоза. Киевский окружной суд, рассмотрев это дело, признал, что Уткина во время совершения ею преступления не могла понимать свойства и значения совершаемых ею действий. Уголовное преследование дальнейшим производством было прекращено 1366 .
1366
1 ЦДIАУК. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5956. Л. 1 – 3.
Казалось бы, слова сумасшедшей женщины не могут представлять никакого интереса для исследователя, изучающего политическую историю эпохи Мировой войны. Между тем это дело любопытно именно своей бесспорной искренностью, необычной болезненной откровенностью обвиняемой. В вагоне поезда Уткина открыто прокричала то, о чем некоторые подданные российского императора обычно не говорили громко, но нередко передавали «в своем кругу». В словах больной женщины нашли отражение некоторые странные и абсурдные слухи, преследовавшие мать царя.
Первая мировая война застала вдовствующую императрицу Марию Федоровну в Великобритании. Обеспокоенная осложнением международной обстановки, она прервала свою поездку по Западной Европе, пыталась скорее добраться до России. 19 июля она покинула Англию, намереваясь через Париж и Берлин вернуться в Санкт-Петербург. Однако когда вдовствующая императрица доехала до германской столицы, немецкое правительство потребовало, чтобы мать российского царя немедленно покинула пределы Германии. Императрица Мария Федоровна выехала в Данию, а затем через Швецию и Великое княжество Финляндское вернулась в Россию. Она приехала в столицу империи лишь 27 июля.
Вместе с вдовствующей императрицей в Санкт-Петербург прибыло и несколько десятков российских граждан, которых начало войны застало в Германии. Они были размещены в вагонах поезда императрицы по ее личному повелению.
Немало подданных российского императора, оказавшихся в это время на немецкой и австро-венгерской территории, испытывали большие трудности с возвращением на родину. Некоторые из них подвергались издевательствам, а иногда и насилиям со стороны властей враждебных стран. В русских газетах сведения об этом печатались под заголовками «Германские
Илл. 41. Вдовствующая императрица Мария Федоровна.
Портрет, печатавшийся в годы Первой мировой войны.
Поэтому день тезоименитства вдовствующей императрицы, 22 июля, прошел в Санкт-Петербурге в этот раз по-особенному. Как обычно, состоялись торжественные богослужения во всех церквях столицы, гремели салюты, городские улицы и корабли, стоящие на Неве, были украшены флагами. Вечером состоялась иллюминация. Однако отсутствие по вине противника в городе августейшей именинницы, которая в день своего праздника вынуждена была пробираться домой окружным путем, придало этому дню особое значение, празднование использовалось для патриотической мобилизации. Так, настоятель Казанского собора, митрофорный протоиерей Орнатский в конце литургии говорил слово, в котором коснулся и последнего известия из вражеской страны о некультурном поступке немцев, не пропустивших поезд вдовствующей императрицы. Возможно, в связи с этой речью в центре города состоялась манифестация, участники которой направили послание матери царя: «Стотысячная народная масса, собравшаяся на Невском и олицетворяющая всю Русь, повергает к стопам Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны в высокоторжественный день ее тезоименитства свои верноподданнические чувства». Хотя данное послание и было опубликовано в авторитетном издании, упоминание о «стотысячной» манифестации было явным преувеличением. Впрочем, жанр такого приветствия, не вполне типичного для традиционного празднования тезоименитства члена императорской семьи, весьма показателен: в нем отражается специфическая атмосфера начала войны 1367 .
1367
Новое время. 1914. 23, 29, 30 июля; 1, 4,8, 9, 17 августа.
Илл. 42. Вдовствующая императрица Мария Федоровна раздает раненым нашейные образки.
И в последующие месяцы вдовствующая императрица Мария Федоровна активно участвовала в патриотической мобилизации общества. С 1880 года она была покровительницей Российского общества Красного Креста. Портреты высочайшей попечительницы висели в различных учреждениях общества – больные, раненые, медицинский персонал видели их постоянно. Чаще всего на этих портретах воспроизводилась давняя, но весьма удачная фотография Буассона и Эглера.
В Аничковом дворце, одной из городских резиденций императрицы Марии Федоровны, был устроен вещевой склад Красного Креста, в котором работали представительницы высшего общества, иногда к ним присоединялась и сама хозяйка дворца, вступавшая в беседу с польщенными дамами. В результате популярность обаятельной вдовствующей императрицы в аристократических кругах столицы еще более возросла 1368 .
Канцелярия императрицы Марии Федоровны производила сбор средств в пользу раненых и больных воинов, благодарственные же письма матери царя, адресованные жертвователям, публиковались в русской прессе. Нередко вдовствующая императрица принимала делегации различных общин Красного Креста, посещала лазареты. 15 декабря 1914 года она писала великому князю Николаю Михайловичу: «Я посещаю госпитали так часто, как могу. Это единственное мое утешение. Все дорогие нам раненые возвышают душу: какое терпение, какая скромность и какая поразительная сила духа! Я ими искренне любуюсь и хотела бы встать на колени перед каждым» 1369 .
1368
Кантакузина Ю. Революционные дни. С. 128 – 129.
1369
Корнева Г.Н., Чебоксарова Т.Н. Любимые резиденции императрицы Марии Федоровны в России и Дании. СПб., 2006. С. 222; Новое время. 1914. 16 августа.
Демон
2. История одного эволюционера
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
рейтинг книги
Институт экстремальных проблем
Проза:
роман
рейтинг книги
