Трагическая связь
Шрифт:
Они зациклены на своей Привязанной.
Я могу сказать, что все вокруг меня уже сходят с ума, поэтому я прижимаю ладони к его щекам, притягивая его к себе, и говорю с ним медленно и успокаивающе: — Все хорошо. Все в порядке. Мы в безопасности. Щит на месте, и никто не сможет добраться до меня здесь. Теперь ты можешь вернуть мне Атласа. Хорошо? Верни мне его.
Я не лгу. Среди трупов, павших от гнева его уз, нет никаких признаков выживания Сопротивления, и никто из тактической команды вокруг нас не осмелился бы попытаться причинить мне вред. Единственная опасность здесь — это то, что произойдет внутри моей группы
Проблема в том, что теперь, когда Сопротивление уничтожено, они не хотят уступать. Они хотят меня.
Я киваю, успокаивающе напевая себе под нос. — Я знаю, что скоро мы сможем быть вместе. Как только нам будет безопасно быть вместе, я позволю тебе получить и мои узы. Хорошо? Сейчас нам небезопасно быть вместе.
Понимают ли они мои слова или только то, что я от них хочу, узы медленно ослабляют хватку, пока Атлас, моргая, не смотрит на меня сверху вниз. Его зеленые глаза на мгновение затуманиваются, прежде чем проясниться, и его губы приоткрываются в шоке: он чувствует существо, живущее внутри него. Оно занимает больше места и имеет больше мнений, чем когда-либо его узы прежде.
Я уже знаю, насколько неприятным бывает это чувство вначале.
— Что это было, черт возьми? — шепчет он, и я могу придумать только одно, что ему ответить:
— Боги живут среди нас.
Он секунду моргает, глядя на меня, а затем тихо чертыхается, поворачивая голову, чтобы еще раз взглянуть на резню, которую его узы устроили людям сразу за щитом. В нем нет ни капли ужаса при виде запекшейся крови, только удовлетворение от того, что он сделал это. Он без колебаний расправился с нашим врагом, когда тот пришел за нами.
Я тоже горжусь им.
— Необходимо двигаться сейчас. Нам нужно провести контроль ущерба, — говорит Грифон, подходя к нам обоим. Азраил игнорирует его, прижимая свою большую голову к моему животу, чтобы я почесала его. Я даю ему это почти бездумно.
Норт начинает выкрикивать команды и направлять людей вокруг нас, идя впереди, его теневые существа послушно движутся за ним. Я никогда раньше не видела его в такой гармонии с ними, напряжение, которое он обычно испытывает по отношению к ним, полностью исчезло.
В нашей группе Привязанных многое изменилось.
Когда мы возвращаемся, весь лагерь гудит от слухов об изменениях Атласа. Новость об этом распространилась быстрее, чем мы дошли, десятки глаз следят за нами, когда мы направляемся прямо к нашей палатке. Рука Атласа слегка дрожит в моей: последствия трансформации силы его уз уже дают о себе знать.
Ему нужно отоспаться, и побыстрее.
Все члены ТакТим, присутствовавшие при этом, пялятся на Атласа, словно сомневаясь в том, что они видели, но нет никаких сомнений: его Дар изменился. Искалеченные тела бойцов Сопротивления прямо за пределами щита — достаточное тому подтверждение.
Он вырубается, как только оказывается в спальном мешке.
Норт старается увести нас подальше от посторонних глаз, пока не определится, как действовать дальше. К ночи ситуация выходит из-под контроля. Грифон решает продвинуть свой Дар дальше, чем когда-либо прежде, снимает свою толстую куртку и садится на перевернутый ящик у костра, в то время как его глаза становятся
Мы все на секунду затаили дыхание, пока они этого не сделали.
Киран приносит коробки с обедом, которые нам выделили, и я сижу с Гейбом и ем, наблюдая за работой Грифона. Его глаза остаются белыми все время, как бы я на него ни смотрела.
Он проникает в мозг каждого мужчины и женщины в лагере. Полностью стереть их память, особенно когда мы готовимся к наступлению в ближайшие дни, было бы очень непросто, поэтому вместо этого Грифон сеет добрые чувства.
Он спорит с Ноксом по этому поводу, в основном потому, что моему самому поврежденному Привязанному не нравится идея заставлять людей подчиняться. Сначала я думаю, что это этический момент или, возможно, травма, но потом Нокс огрызается: — Если они собираются ополчиться против нас, мы должны прогнать их, а не внушать им добрые чувства и потенциально оставлять змею в нашем гнезде!
Я не могу с этим не согласиться.
Норт быстро указывает на проблему с таким подходом: — Сейчас у нас недостаточно ресурсов, чтобы быть разборчивыми. Мы должны работать с тем, что у нас есть, а то, что у нас есть, — это целый лагерь людей, которые сомневаются в своих лидерах, к лучшему или худшему.
Гейб снова стонет и проводит рукой по лицу. — Я не понимаю, что произошло! Мы разговаривали, все было хорошо, а потом он просто… что это вообще было?
Удивительно, но именно Нокс отвечает ему через нашу мысленную связь:
«Бог, живущий внутри него, проснулся. Видение того, что Сопротивление сделало с его родителями, независимо от того, как он к ним относился, спровоцировало это. Затем, обнаружив, что все они стоят так близко к его Привязанной после того, что они только что сделали, это пробудило его».
Гейб качает головой. «Как ты можешь говорить об этом так спокойно? Какая часть твоих исследования подсказала тебе, что это должно было произойти?»
Я рада, что разговор перешел на нас, когда Нокс отвечает: «Мы с Олеандр нашли десятки упоминаний о богах за последние тысячелетия. Там было упоминание о способности вырывать души, теневых существах, способности Нейро и драконе. Была также способность человека, который мог раздирать своих врагов пополам, в то время как ни один из них не мог прикоснуться к нему. Чем больше я смотрю на это, тем больше нас я вижу. Мы с Нортом не единственные, кто носит в себе богов. Мы просто единственные, чьи боги проснулись до сих пор. Связь с Оли положило начало процессу, и у каждого из вас до сих пор был спусковой крючок. У всех, кроме Грифона».
Я съеживаюсь и протираю глаза рукой. «Глаза Грифона изменились однажды утром, когда мы занимались сексом. Я сказала ему, но он ответил, что ничего не почувствовал… что в нем ничего не изменилось. Я думаю… я думаю, может быть, его узы на секунду взяли верх, а потом снова заснули, может быть? Все произошло так быстро, и поскольку он ничего не почувствовал и отмахнулся от этого, я ничего не сказала. Мне жаль…»
Норт вмешивается прежде, чем я успеваю начать бредить. «Это не твоя вина, Олеандр. Ты ни в чем не виновата. Как сказал Нокс, он не думает, что ты кого-то меняешь, только то, что они просыпаются».