Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Сапиро Евгений Саулович

Лет через десять я даже сформулировал два главных источника привлекательности дачного труда. Первый обозначим как «контрастность». Целый (выходной!) день на жаре в какой-то хламиде ты копаешься в земле, ручной ножовкой распиливаешь вдоль трехметровую доску, вручную же нарезаешь резьбу на лопнувшей при первом заморозке трубе. Зато вечером, приняв душ и надев чистую одежду, чувствуешь себя «белым человеком». А какое удовольствие получаешь от освоения средств механизации дачного труда, которые, начиная с 1980-х, стали появляться в наших магазинах. Что ни новый инструмент, то открытие! Лет пять назад я купил сварочный аппарат и, начав осваивать это ремесло, обнаружил, что в моем исполнении оно имеет много общего со стрельбой по мишеням: раз на раз не приходится.

По неведомой мне закономерности, в одном случае все пули кучно ложатся «в яблочко» (сварочный шов ровный и красивый). А в другом – разбегаются по периметру мишени (дуга неустойчивая и шов корявый). Парадокс в том, что если бы все было хорошо, то выполнил задачу и забыл. А вот когда удача переменчива, это заводит. Никогда раньше не думал, что от всего этого «рукоделия» можно испытывать кайф.

Кстати, о кайфе. До сих пор моей любимой работой является стрижка газона. Причина – аромат свежескошенной травы. Есть, правда, еще один запах, не имеющий отношения к технике, но вызывающий симптомы наркотической зависимости. Это запах чужого шашлыка. Именно чужого! От своего почему-то аромат не тот. То ли концентрация запаха слишком сильна, то ли еще что-то… Но не то.

Второй источник удовольствия от дачного приложения рук – это возможность наглядно ощутить результат твоего личного труда. Все эти десятилетия в нашей семье остается неизменным ритуал приезда на дачу: даже не опустошив багажник, мы идем осматривать свои владения. Программа осмотра зависит от времени года и выполненных накануне работ: расцвели или нет «плановые» цветы, появились ли первые ягоды, как выглядит установленная прошлый раз декоративная решетка на беседке, как выдержали снеговую нагрузку водосливы? В этом обходе есть немного прагматики – в результате осмотра формируется дальнейший план действий. Но самый весомый его результат – удовлетворение от сделанного собственными руками.

Беленькие! С внуком Женей на даче после «грибной охоты». Пермь, Горбуново, 1996 год

В одном из журналов рекламу сборных домиков для садоводов сопровождала надпись: «Трудов своих увидишь плод!». Если к этой строке добавить: «…и многоборье круглый год», то получится лозунг, в котором, по-моему, сбалансированы все стороны дачного бытия.

Что касается упомянутой выше «культурной» концепции дачного образа жизни, то, применительно к нашей семье, она потерпела фиаско. Уже к концу второго дачного сезона мы обнаружили, что ранее запланированные объекты культурного назначения типа беседки или гамака являются никому не нужным излишеством. Скамейки, сидя на которых предполагалось знакомиться с новинками художественной литературы, использовались интенсивно, но совсем не по целевому назначению: подсушить на солнце только что выдернутые луковицы или передохнуть минут пять-десять между копкой и прополкой.

Литература все же нашла себе место в богатой разнообразием дачной жизни. После полного светового дня, проведенного на свежем воздухе в постоянном движении, самая увлекательная книга уже на второй странице вываливалась из рук. Проблема борьбы с бессонницей была решена всерьез и надолго.

В 1998 году судьбе было угодно переместить нас из Перми в Москву. Год мы прожили на госдаче. А вот после моего выхода в отставку ребром встал вопрос: заводить ли дачу в Москве?

Аргументы «за» – приведенный выше пермский опыт. Аргументы «против» – начинать все «с нуля» в 65 лет и несоизмеримость цены продажи пермской дачи и покупки московской.

Первоначальное решение было отрицательным. Обсуждение проходило ближе к осени, стояла отличная погода, и по итогам решения мы решили испытать городской (парковый) вариант общения с природой. Поехали с женой в Измайловский парк. Первый час прогулки по незнакомым местам оказался приятным. К концу второго

острота новизны исчезла, а вызванная бездельем скука стала доминирующей. Сальный и вонючий шашлык лишь усугубил ситуацию.

Лидия Степановна к приезду гостей решила подкрасить… цветочки. Подмосковье, 2007 год

Принятое ранее решение было отменено как не только ошибочное, но и политически вредное. До предела мобилизованных финансовых резервов хватило на приобретение дома из бруса, бани и участка в шесть соток в 20 километрах от МКАД. Фронт работ по обустройству нового ранчо казался необъятным, но мы с женой, как говорят пианисты, в четыре руки бодро принялись за исполнение старой мелодии на новом месте.

С новой дачей я связываю свое последнее научное открытие, которое никто из моих знакомых еще не мог опровергнуть. Открытие предельно четко и строго разграничивает понятия «дача» и «коттедж». Дача – загородное жилище, которое обставляют старой, вывезенной из городской квартиры мебелью. А вот коттедж – только новой. Исходя из этой теории не так давно мы сделали первые шаги преобразования нашей дачи в коттедж.

* * *

За последние 20 лет я много часов провел в спорах с самыми разными людьми о том, что, при всех недостатках современной российской жизни, она лучше «советско-союзной». Главный мой аргумент в этом споре: более широкие, современные возможности выбора. Выбора первого лица страны. Выпивки и закуски к Новому году. Тарифа для мобильника и места для жизни и отдыха. Летней обуви для себя и зимней резины для автомобиля…

Сегодня к этому перечню я добавлю еще возможность выбора парадигмы собственного успеха. Малых ли, больших величин, но по себе, по «своей ноге», чтобы было удобно, тепло и не терло.

Сделать это сложнее, чем ждать, когда тебя оденет и обует в одинаковую униформу какой-нибудь прапорщик или Великий вождь.

Такой выбор сопряжен с риском. Но это удел человека, у которого, кроме обязанностей, есть еще и права.

Это интереснее.

И это полезнее для здоровья!

Все еще живы

Вместо послесловия

В репертуаре Иосифа Кобзона много лет особое место занимает «Довоенный вальс». Из шести его куплетов три завершаются пронзительными строками:

Год сорок первый, начало июня.Все еще живы, все, все, все [216] .

Когда я услышал эту песню в первый раз, если не ошибаюсь, в 1987 году, сразу перед глазами стали довоенная Макеевка 1941 года, мама, папа, няня «баба Дуня»… Все еще живы…

Потом этот скорбный список стал стремительно увеличиваться: Олежка, родственники, мои учителя, друзья, коллеги и даже ученики… «Действующие лица» этой книги.

216

Слова Ф. Лаубе, музыка П. Аедоницкого.

Но когда я садился за компьютер и начинал о них писать, где-то внутри начинала звучать эта песня, и я видел их только живыми.

Все они живы для меня и сегодня.

Я хочу, чтобы все они оставались живыми и для читателей этой книги. Для их близких. Для тех, кто их знал, ценил, может, даже любил.

Поэтому я старался писать о них, как о все еще здравствующих, без фамилий в черных рамках…

Я надеюсь, что ушедшие дорогие мне люди будут живы до тех пор, пока эту книгу будут читать.