Трактат об умении жить для молодых поколений (Революция повседневной жизни)
Шрифт:
3. Преобладание негативного полюса отчуждения над позитивным заключается в том, что интегральный бунт делает проект абсолютного господства единственным выходом. Рабы в борьбе за уничтожение ограничений открывают движение, в котором история избавляется от властителей, а по ту сторону истории, появляется возможность новой власти над втречающимися вещами, власти, не завладевающей более вещами, через завладение людьми. Но в самом курсе медленно развивающейся истории, неизбежно произошло так, что властители, вместо того, чтобы исчезнуть, деградировали; и властителей больше нет, есть лишь рабы—потребители власти, различающиеся между собой только по степени и количеству потребляемой власти.
Преобразование мира производительными силами фатальным образом должно было медленно реализовывать,
Я хотел бы мимоходом поприветствовать де Сада. Благодаря как своему привилегированному появлению на сцене истории в её поворотный момент, так и своей поразительной ясности, он стал последним из великих бунтующих аристократов. Как хозяева замка Селлинг удостоверялись в своём абсолютном могуществе? Они убивали всех своих слуг и достигали этим действием вечного блаженства. Такова тема Ста двадцати дней Содома.
Маркиз и санкюлот, Д.A.Ф. де Сад объединяет в себе совершенную гедонистическую логику великого плохого сеньора и революционную волю к безграничной радости получаемой от субъективности, наконец—то освобождённой от иерархических рамок. Его отчаянная попытка упразднить и негативный, и позитивный полюс отчуждения ставит его в ряд самых важных теоретиков целостного человека. Настало время, когда революционеры должны читать де Сада так же тщательно как и Маркса. (Правда, о Марксе специалисты по революции знают больше из того, что он написал под псевдонимом Сталин, или в лучшем случае Ленин и Троцкий). В любом случае, ни одно желание радикально изменить повседневную жизнь не сможет уже обойтись без великих отрицателей власти и старинных властелинов, чувствовавших себя стеснёнными той властью, что Бог даровал им.
Буржуазная власть питалась крошками феодальной власти. Это фрагментированная феодальная власть. Изъеденная революционной критикой, истоптанная и разбитая вдребезги — при том, что вся эта ликвидация никогда не достигает своих окончательных последствий: конца иерархической власти — аристократическая власть выжила в пародийной форме, как гримаса агонии, после смерти аристократии. Застревая в своей фрагментарной власти, превращая свой фрагмент в тотальность (а это и есть тоталитарность), буржуазные правители были обречены видеть как их престиж трещит по швам, превращаясь в гангрену из—за разложения зрелища. Когда миф и вера начинают убывать, не остаётся иных способов правления кроме клоунады террора и демократических ослиных тупостей. Ах! Прелестные детки Бонапарта! Луи—Филипп, Наполеон III, Тьер, Альфонс XIII, Гитлер, Муссолини, Сталин, Франко, Салазар, Насер, Мао, де Голль… Многочисленные Убу размножающиеся в четырёх углах света, порождая всё более и более дебильные экземпляры. Вчера они выставлялись напоказ, метая громы Юпитера, разжигая их своими спичками власти, сегодня обезьяны власти не обретают на социальной сцене ничего кроме уважительного пиетета. Конечно, абсурдность Франко всё ещё убивает — мы и не думали забывать об этом — но следует также помнить: глупость власти убивает более наверняка, чем глупость у власти.
Машина, лишающая мозгов в условиях нашей исправительной колонии, вот, что такое зрелище. Сегодняшние повелители—рабы являются его верными слугами, фигурантами и постановщиками. Кто пожелает судить их? Они будут заявлять о невиновности. Фактически, они невиновны. Им нужен не столько цинизм сколько спонтанные покаяния, не столько террор, сколько уступчивые жертвы, не столько сила, сколько избыточный мазохизм жертв. Алиби правителей заключается в трусости их подчинённых. Но теперь всеми правит, манипулирует, как неодушевлёнными предметами, абстрактная власть, организация—в–себе, законы навязываются и
В октябре 1963–го месье Фурасть'e, задавшись вопросом о лидере завтрашнего дня, пришёл к следующим заключениям: «Лидер утратил свою почти магическую власть; он был и будет человеком способным провоцировать действия. В конце концов, разовьётся царство рабочих групп по принятию решений. Лидер будет президентом комиссии, но таким, кто сможет мерить и резать» [выделено мной]. Существует три исторических этапа характеризующих эволюцию повелителя:
1° Принцип господства, связанный с феодальным обществом;
2° Принцип эксплуатации, связанный с буржуазным обществом;
3° Принцип организации, связанный с кибернетическим обществом.
Фактически, эти три элемента неразделимы; нельзя господствовать не эксплуатируя и не организуя одновременно; но их значимость варьируется в соответствии с эпохой. При переходе от одной стадии к другой, автономия и роль повелителя претерпевают отлив, убывают. Человечество повелителей тяготеет к нулю, в то время как бесчеловечность бесплотной власти устремляется к вечности.
В соответствии с принципом господства, повелитель отказывает рабам в существовании, которое бы ограничивало бы его жизнь. По принципу эксплуатации, патрон позволяет существовать рабочим, раскармливающим и развивающим его жизнь. Принцип организации классифицирует существование индивидов в соответствии с их управленческими и исполнительными способностями (хозяина ателье, например, определяют результаты долгих подсчётов о его доходах, его представительстве и т. д., по 56 % управленческих функций, 40 % исполнительных функций и 4 % двойственности, как сказал бы Фурье).
Господство — это право, эксплуатация — контракт, организация — порядок вещей. Тиран господствует в соответствии со своей волей к власти, капиталист эксплуатирует в соответствии с законами прибыли, организатор планирует и подчиняется плану. Первый хочет быть деспотичным, второй — справедливым, третий — рациональным и объективным. Бесчеловечность сеньора — это человечность, которая ищет себя; бесчеловечность эксплуататора пытается замаскироваться, соблазняя человечество техническим прогрессом, комфортом и борьбой против голода и болезни; бесчеловечность кибернетика — это бесчеловечность, принявшая себя. Точно так же, бесчеловечность властелина стала всё менее и менее человечной. В систематичности концлагеря больше зверства, чем в убийственной ярости, с которой феодалы бросались в беспричинную войну. И какой же лирикой кажутся массовые убийства Аушвица по сравнению с ледяными руками всеобщей обусловленности к которой идёт общество, это грядущее общество технократической организации кибернетиков! Следует подчеркнуть, речь идёт не о выборе между «человечеством» леттр де каше или «человечеством» промывания мозгов. Это выбор между повешением и гильотиной! Я просто имею в виду, что сомнительное удовольствие господства и своевольного уничтожения постепенно исчезает. Капитализм ввёл необходимость эксплуатировать не извлекая из этого никакой страстной радости. Без садизма, без этой негативной радости причинять боль, без человеческого извращения, без человека идущего против шерсти. Свершилось царство вещей. Отказываясь от гедонистического принципа, повелители отказались от повелевания. Властители без рабов исправят ошибку этого самоотказа.
Что посеяло производственное общество, пожинает сегодня диктатура потребления. Принцип организации совершенствует реальное господство мёртвых вещей над людьми. Часть власти остающаяся у владельцев средств производства исчезла в тот момент, когда их машины, уходя из—под контроля собственников, перешла под контроль техников, организующих их использование. Тем временем сами организаторы постепенно поглощаются разработанными ими схемами и программами. Простая машина станет последним оправданием руководителя, последней поддержкой последнего следа человечности в нём. Кибернетическая организация производства и потребления обязательно должна осуществляться путём контроля, планирования, рационализации повседневной жизни.