Трактир
Шрифт:
– Я что, похож на жандарма? – парировал Марк. – Нет, я обычный проводник. Давай просто поговорим.
– Ну давай, коль не шутишь, – беглец уселся на ствол поваленного дерева лицом к трактирщику.
– Рассказывай, зачем сюда вернулся. Неужто из-за девушки? – Марк кивнул в сторону избушки лесника.
– Я поклялся, что её не брошу. Родители Элишки приютили меня, сироту, вырастили, её отец меня своему делу обучил. А когда мне взбрело в голову мир посмотреть, отпустил с Богом. Только просил дочь не оставлять на произвол судьбы – матушка её к тому времени скончалась уже. Да и полюбили мы с Элишкой друг друга по-настоящему, даром что росли под одной крышей как брат и сестра… Но затянула меня жизнь вольная, полная приключений.
– Я так понимаю, тогда, в первый раз, ты к ней не вернулся? – спросил Марк, когда молчание затянулось.
– Думал, годик-два послужу, затем уволюсь и вернусь. Написал Элишке, чтобы пока пожила у тётки в соседнем селении, ну и чтобы ждала меня. Она и ждала… Но не дождалась.
– Что, замуж за другого вышла?
– Умерла. От чумы.
Константин снова умолк. Но Марку больше объяснений и не требовалось. Чувство вины – самый крепкий якорь! Вдобавок нарушенное обещание… Вот и бросался парень в самые горячие точки столетий, гонимый необъяснимой душевной мукой, словно Орест, преследуемый эриниями.
– А когда ты вернулся, воспользовавшись услугой нашего трактира, – продолжил Марк за беглеца, – то решил переиграть всё заново. Вполне логично. Но ты ведь понимаешь, что судьбу девушки этим не изменишь? Её всё равно унесёт чума…
– Понимаю, – кивнул Константин и вдруг резко поднял голову: в его стальных глазах читалась боль и решимость. – Зато умрёт она не в отчаянии и полном одиночестве, в пустом доме, проклиная весь род мужской – вероломный, подлый, недостойный доверия! Я бы мог подарить ей хоть недолгое, но настоящее счастье…
Марк задумался. Желание беглеца было понятно и по-своему резонно. Таким образом он действительно мог исправить если не нынешнюю, то хотя бы следующую судьбу девушки. Обиженным женщинам, ушедшим из жизни с ненавистью и недоверием к мужчинам, ох как непросто приходится в следующих воплощениях!
Не дождавшись его ответа, Константин продолжил:
– Ведь существует возможность исправиться, не так ли? Недаром же у тебя над дверью написано: «Исправленному верить»?
Марк не смог скрыть удивления, и Константин иронично усмехнулся:
– Не думал, что такой вечный солдафон как я, может знать латынь? Так ведь я честно пытался вырваться из заколдованного круга, получить мирную профессию, завести семью. И всё равно в итоге оказался в армии… Пожалуйста, брат, мне нужно всего три месяца!
– Так… мало? – невольно поёжился Марк.
– Да. Эпидемия уже перекинулась на Балканы. Скоро волна смертей достигнет и нашей Богемии. Когда всё будет кончено, я вступлю в армию императора…
– Нет.
– Нет?
– В армию уйдёт Иржи. И дальше проживёт свою жизнь так, как и в первый раз – бравым солдатом, – твёрдо сказал Марк. – А ты, Константин, возвращайся к нам, в трактир. Для людей с твоими способностями всегда найдётся работа.
С этими словами он встал, и Рекс, лежавший рядом, резво вскочил. Константин тоже поднялся на ноги:
– Я подумаю над твоим предложением.
– Подумай.
Они пожали друг другу руки, и Марк пошёл обратно. Бессмысленно было говорить что-то ещё, тем более желать удачи или всего доброго. Они оба знали, что ничего доброго Иржи-Константину здесь не светит…
Конечно, можно считать удачей то, что чума его не тронет – ни в Богемии, ни в Австрии, куда он отправится, похоронив молодую жену. Как и того уличного музыканта Августина, любимца жителей Вены, который, будучи сильно нетрезв, свалится в яму с телами жертв «чёрной смерти», где проспит до утра,
Марк прошёл мимо избушки лесника, где с замиранием сердца ждала жениха юная Элишка, и удалился в сторону тракта, насвистывая не сочинённую ещё в народе мелодию – анахронизм, конечно, но ничто другое в голову не шло:
«Ах, мой милый Августин,
Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин,
Всё прошло, всё!»
***
Константин появился в трактире почти месяц спустя. Стояла солнечная погода, редкая для поздней осени, и Марк трудился в саду. Нужно было порубить гору сухих сучьев, спиленных со старых деревьев – зимой пригодятся для растопки. Разогнувшись, чтобы стереть пот со лба, он увидел гостя, шагающего к нему со стороны дома.
– День добрый! – зычно поздоровался Константин. – Хозяйка сказала, ты тут…
Оба невольно вздрогнули – надо же, какое совпадение – и пожали друг другу руки.
– Второй топор найдётся? – спросил Константин.
Марк кивнул в сторону сарайчика:
– Выбирай.
Вдвоём быстро управились с ветками. На столе в беседке их уже ждал вместительный кофейник, кружки и корзинка с горячими булочками.
– Сто лет не ел домашней еды, – сказал гость, с аппетитом уплетая угощение. – Или все триста? Кстати, как проводники считают личное время жизни? Вот тебе, к примеру, сколько лет?
– Да никак. И нисколько, – ответил Марк. – С момента первого реального путешествия в прошлое этот вопрос в принципе перестаёт нас беспокоить. Живём себе и живём. Как бы вне времени.
– А ваши дети? Я видел девчушку на кухне с твоей женой… Они ведь взрослеют?
– Ну разумеется. Насколько им самим этого хочется.
– Чудеса! – подивился гость.
– У трактьеров, то есть проводников, вообще своеобразные отношения с материальным миром, – подтвердил Марк.
– Трактьер – это от слова «тракт»?
– Верно. Трактом мы называем путь перевоплощений: как почтовая дорога – от станции к станции… А трактир, трактирщик – ну, просто так совпало в данном регионе, – Марк усмехнулся в ус. – В других странах наши заведения называют соответственно местным традициям: караван-сарай, таверна, постоялый двор, просто гостиница.
– Понятно… Ты говорил, есть работа? – с надеждой спросил Константин.
– Что, надоело воевать?
– Сыт по горло.
Марк с пониманием кивнул:
– Работы полно. В последние десятилетия резко возросло количество желающих исправить ошибки прошлого. Видимо, от того, что рамки человеческого сознания значительно раздвинулись: сейчас уже никого не удивишь таким понятием, как «опыт прошлых воплощений». Да и сама идея реинкарнации перестала быть частью экзотической религии индусов или мистического учения теософов… Так вот, проводники трудятся в нескольких направлениях. Молодёжь больше тянется к курьерской службе, оно и понятно – постоянное движение, приключения и всё такое. А вот трактирщиков сильно не хватает. В Новой Зеландии, к примеру, нет ни одного. Поедешь туда?