Tranquil
Шрифт:
Я задумалась о правильности слов Лэйтона, поэтому засмотрелась на узор его чашки.
— Я, наверное, пойду в душ.
— Да, иди. — Растормошившись, объявила я, тоже поднявшись из-за стола.
Спустя минут десять, я, наконец-то, устроилась в своей постели и закрыла глаза. Но услышав, как открылась дверь, которую я специально не закрыла, я улыбнулась.
— Не будешь против? — Спросил Лэйтон.
— Совсем нет, я что-то замерзла.
— Только поэтому?
Лэйтон прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
— Сладких снов, Лив.
— И тебе Лэй.
ГЛАВА 7
— Лив!
— Ммм? — Только и смогла ответить я, ощущая приятные поцелуи в шею.
— Мне пора на работу.
Я сладко потянулась и легла на спину, открыв глаза.
Лэй сидел на кровати, прижимаясь бедром к моей ноге. Он уже был одет в свой черный костюм, гладко выбрит и от него так хорошо пахло, что хотелось его завернуть в красивую бумагу, как дорогое мыло.
— Я приготовил завтрак… — Парень как-то замялся и слегка потянул шею. Татуированный узор на шее стал более заметным, и я не смогла сдержать улыбки. — Что?
Он всегда так делал, когда чувствовал себя неловко. Это было и сексуально, и мило одновременно.
— Утро. — Только и смогла ответить я.
— Точно, ты же невероятно беспомощная с утра и откровенная.
Я снова улыбнулась, взяла руку Лэя и притянула к себе. Взяв его двумя руками за запястье, я повернулась на бок и снова уснула.
Проснувшись спустя час, я мигом побежала в ванную, так как ощутила жуткую боль внизу живота и не смогла сдержать стона отчаяния, когда поняла, что у меня начались критические дни.
Я их ненавидела! Наверное, все женщины терпеть не могут этот период месяца. Боли, жуткий дискомфорт, ноги и руки отекают, грудь болит, но я была просто ярой анти-фанаткой.
Когда мне было четырнадцать, эти штуки впервые меня посетили. Я была в некоем состоянии эйфории, что я уже не девочка, а стала достаточно взрослой уже и на физическом уровне. Моя радость недолго длилась, точнее до первого падения в обморок. До восемнадцати, я почти каждый третий день своего цикла падала в обморок, не считая, конечно, обильных выделений, рвоты, адской боли, против которой обезболивающие были бессильны.
Сейчас поведение моих критических дней было более щадящим, но я все равно страшно мучилась. Рвота так и не прошла, но хотя бы в обморок я не падала.
В первой половине дня мы с Микки позавтракали, красиво оделись и поехали в город за продуктами. Потом мы съели по десерту в какой-то кондитерской и отправились домой.
На улице было безумно душно и с каждой минутой, проведенной на солнце, мне становилось все хуже и хуже. Приехав, я сразу же выпила обезболивающие и пошла к себе.
Не знаю, сколько я так пролежала, но, видимо за это время Микки успел проголодаться и вошел
Сев около меня, он долго и внимательно смотрел на мое лицо, а потом откусил кусок печенья, которое раскрошилось на его черную футболку и кровать.
— Ты заболела? — Серьезно спросил Микки.
— Не много. — Ответила я. — Ты проголодался? Я сейчас приготовлю что-нибудь! — Проговорила я и попыталась подняться, но моя голова так сильно закружилась, что я снова рухнула на кровать.
— Тебе плохо! — Испуганно воскликнул мальчик. — Что у тебя болит?
— Не переживай. — Спокойно ответила я, взяв из тарелки печенье. — Просто у взрослых девочек такое бывает. Мы каждый месяц болеем и это не смертельно. — Заверила я его.
— Да?
— Угу.
— Давай с тобой мультики посмотрим!
Малыш взял пульт, лежащий на тумбочке, поставил молоко и печенье туда же и лег рядом со мной. Включив телевизор, он долго перещелкивал каналы, пока не нашел какой-то странный мультфильм. Спустя пару минут, к нам присоединился Шу, устроившись около Микки.
Раньше, когда мне было плохо, я иногда брала отгулы, если, конечно, совсем не могла функционировать. И само собой, переносила эти дни в полном одиночестве. Томасу вообще было все равно, что со мной. Он терпеть не мог, что я просто лежу в кровати и не в состоянии даже заварить чай, не говоря уже о других моих женских обязанностях.
Один мультик закончился, и Микки нашел на другом канале новый.
— Ты хочешь есть?
Мальчик пристыженно кивнул, и я непроизвольно поцеловала его в лоб.
Что это со мной? Я никогда не питала особой любви к детям! Чаще всего они меня беспричинно раздражали или, в редких случаях, умиляли. Не больше!
Поднявшись очень медленно на ноги, я вместе с Микки пошла на кухню. Сделав нам с ним несколько сэндвичей, я убедилась, что мальчик хорошо поел, если это можно было так назвать, и попросила его выгулять Шу.
Поднявшись наверх, я снова легла в кровать и закрыла глаза. Живот болел, голова кружилась, тянуло на рвоту. Я была совершенно беспомощна, еще и отправила Микки самого выгулять Шу.
Какая же я отвратительная жена и мать — не приготовила ужин для мужа, ребенку скормила сэндвич, а сама провалялась целый день в кровати.
Испугавшись, что Микки еще не вернулся, я быстро спустилась вниз и вылетела на улицу.
— Ма, смотри! — Окликнул меня мальчик, когда увидел, что я вышла на порог.
Он кинул палку Шу, которая упала возле порога и которую тот тут же поднял.
— Неси! — Скомандовал парень, на что пес сомнительно замотал головой и пошел в противоположную сторону.
— Ну, плохой Су! — Воскликнул мальчик и подошел ко мне, обняв за ноги. — А когда папа будет дома?
Мне стало неудобно от таких объятий, но я не пыталась оттолкнуть Микки или убеждать, что ни я, ни Лэй, не станем его настоящими родителями. Это было жестоко и где-то глубоко в душе, я хотела, чтоб он остался или со мной или с Лэем.