Трансформация. Аномальные

Бран Ева

Отпираться было бесполезно. Бабуля всегда была проницательным человеком и сразу сложила два плюс два.

– Я не знаю, – пробормотала, рассматривая свои руки. – Раньше такого не умела. Сегодня впервые…

– Тебе к доктору нужно! – заявила родственница, перебивая.

– Зачем? – я не смогла уловить логику.

– Чтобы осмотрел. Я читала, что новообразования в мозгу могут так влиять на организм.

– Одаривая телекинезом?!

– Про него не слышала. Больше про телепатию говорилось и вычислительные навыки. Сны, там разные необычные…

«Сны…», – меня будто по голове огрели.

– Возможно, ты права, –

пробормотала, до конца не веря, что это говорю. – Ты считаешь меня ущербной? – зачем-то задала внезапно возникший вопрос.

Бабушка поджала губы.

– Просто волнуюсь за тебя.

– А если это не опухоль? Вдруг у меня дар открылся? Это же настоящее чудо!

– Не говори глупостей. Хочешь сказать, что внезапно научилась, предметы силой мысли двигать?

– Ну, да…

– Это страшно!

– Почему? – разочарование сдавило горло, впиваясь колючими иглами под кожу. От чего самый близкий человек не рад за меня? Это же такие возможности! Я теперь особенная, а бабушка посылает меня на обследование, объясняя всё опухолью в голове. То есть, рак – это не так страшно, как способности сами по себе? Это более логично и укладывается в простые и понятные рамки?

– Потому что, тогда всё в твоей жизни изменится!

– И что же в этом плохого? Вдруг я смогу людям помогать, например?

– Ох, внучка… – бабушка махнула рукой, подхватила баллон с молоком и направилась в дом. А я ощутила такую горечь и обиду, что захотелось плакать. Никто не хочет, чтобы я была особенной, чтобы выделялась из серой массы. Все были бы рады, если бы я тихо сидела в своём институте, а затем в офисе и не привлекала внимания. Никому не нужны лишние хлопоты. Родители ведь тоже говорили, что моя вера в сверхъестественное – это дурь. Они никогда не принимали меня такой, какой я была. А теперь и подавно, будут считать проблемой.

На эмоциях забежала в свою спальню, покидала вещи в рюкзак и убежала, даже не попрощавшись с бабушкой. Возможно, потом буду жалеть о столь опрометчивом поступке, но сейчас во мне говорили одни лишь эмоции. Я бежала по полю, роняя в пыль горькие слёзы и обдумывая, как всё рассказать родителям.

Домой приехала выжатой.

– Ты уже вернулась? – с удивлением встретила меня мама. – Говорила же, что неделю у бабушки погостишь.

– Случилось кое-что, – решила не скрываться, а сразу расставить все точки над «и». Что толку носить всё в себе и обмусоливать со всех сторон? Всё равно родители узнают рано или поздно. А я только промаюсь в своих мыслях и страхах. Нет уж, лучше сразу всё выложить, чем мучиться предположениями об их реакции.

– Что? – мама побледнела и осела на стул.

– С бабушкой всё хорошо, – тут же попыталась успокоить мать. – Со мной происходит что-то необычное…

– Что же? – мама со страхом смотрела в мои глаза, ожидая ответа.

– У меня внезапно дар открылся, – выдала сконфужено, понимая, что это звучит как полный бред.

– Какой дар?

– Типа телекинез, – я неловко повела плечами и хмыкнула.

– Типа…

– Ну, да. Я предметы двигать могу. Ещё не разобралась, как у меня выходит, но думаю, что это происходит во время эмоционального всплеска. Я бабушку от падения так спасла. Она испугалась, и сказала, что у меня в голове опухоль… – начала тараторить, наблюдая, как мамины глаза всё больше округляются.

– Стой, стой! Какая опухоль?! У меня

сейчас у самой голова взорвётся!

– Ну, она где-то прочитала, что необычные способности может вызвать рак головного мозга. Сказала, чтобы я обязательно к врачу сходила.

– И мы туда идём! Я только оденусь!

– Ты тоже считаешь, что виновата опухоль? – я сразу сникла.

– Надеюсь, что нет, но провериться надо. Я сейчас!

– Угу…

А дальше были бесконечные кабинеты врачей, МРТ, энцефалограммы, неврологи и прочее.

– У вашей дочери нет опухоли, – пожилой врач рассматривал мой рентгеновский снимок. – С чего вы решили, что она должна быть?

– Голова стала часто болеть, – соврала, опережая объяснения матери.

– Хм, – мужчина потёр подбородок, внимательно глядя на меня. – Опухоли нет, но у вас очень странные показатели.

– Это как? – напряглась мама, всматриваясь в снимок, как будто могла там что-нибудь понять.

– Мозг проявляет высокую активность. Дело в том, что синапсы находятся в крайне возбуждённом состоянии. Я бы это сравнил с высокоскоростным компьютером. Допустим, у обычного человека мозг – это вычислительная машина девяностых годов, а Юлина – это продвинутый компьютер будущего. Даже сейчас таких не изобрели ещё. Ваш ребёнок показывал способности к вычислениям или подобному? Вы могли бы назвать вашу дочь вундеркиндом?

Мама потрясённо покачала головой.

– Странно. Такие показатели – это нечто уникальное. Я впервые столкнулся с подобным.

– Ну, раз опухоли у моего ребёнка нет, тогда мы пойдём, – мама встала и подтолкнула меня к двери.

– Я бы настоятельно советовал стать на учёт и проходить регулярные обследования, – остановил нас врач.

– Если её что-то будет беспокоить, мы так и поступим.

– Надеюсь, ты понимаешь, что о своих способностях надо помалкивать, – мама строго глянула на меня, когда мы оказались в коридоре.

– Понимаю, – протянула обречённо. Но, честно говоря, я пока ничего не понимала. Новые реалии никак не могли уложиться в голове, вызывая перманентное чувство тревоги. Я знала, что просто так ничего не случается, но к чему всё приведёт, даже не догадывалась.

Глава 3

До учёбы оставалось совсем ничего, и я проводила оставшиеся свободные деньки за тренировками. Дар и не думал исчезать, хотя мои родители сильно надеялись, что он сам собой как-нибудь рассосётся, если о нём не говорить. Не рассасывался, а становился только сильнее. С каждым днём я ощущала себя увереннее. Теперь двигать предметы у меня выходило не только на эмоциональных всплесках.

Но по мере совершенствования в телекинезе я становилась всё более замкнутой. Никогда не отличалась особой общительностью, но подружки водились, а теперь я предпочитала отсиживаться дома, игнорируя их просьбы о встречах.

Поразмыслив, пришла к выводу, что родители правы, и лучше пока помалкивать о своём даре. Именно поэтому мне было некомфортно в обществе друзей. Не хотелось им врать или что-то скрывать, а делать вид, что ничего не случилось, не могла. Теперь я подолгу сидела в своей комнате и развлекалась тем, что запускала в полёт разные предметы. Мама с папой не лезли, считая, что я скоро переживу этот этап, и всё устаканится. Но мне кажется, они просто меня боялись, и от этого было очень горько на душе.