Трансформация. Книга 2. Забавы Саула
Шрифт:
– Натан, ты знаешь наши законы и обычаи. Дети, рожденные еврейкой, признаются евреями. Поэтому вы с Якобом полноценные евреи. И как только Якоб вернётся домой, он получит все права гражданина Израиля. Но сейчас, коль сложилась такая ситуация, он должен помочь своей настоящей родине. Дадим ему возможность доказать, что он любит землю своих предков. Ты меня понимаешь, Натан? Мы не будем с ним миндальничать. Откажется нам помогать – скомпрометируем в глазах египетской общественности. Мы это умеем. Мы не допустим, чтобы в разведке противника работал наш талантливый соотечественник. Так ему и передай. Ну, а через несколько лет мы обещаем переправить его в Израиль. Здесь он получит гражданство и достойное
Натан и Саид
Было поздно, разговор близился к концу. У Саида от радости встречи с братом не осталось и следа. Он с трудом сдерживал желание закатить Натану истерику. Ему хотелось кричать, выть от тоски и страха. Как ему поступить? Он, конечно, может доложить о сегодняшней беседе командованию. Тогда он, возможно, избежит суда, но будет уволен из армии. К тому же он потеряет детей, дом и средства к существованию. Жена не станет жить с евреем. Она из семьи праворадикальных мусульман. Если не докладывать, то придётся жить в постоянном страхе и ждать, что рано или поздно Моссад исполнит свои угрозы. Тогда его ждёт длительный тюремный срок. И наконец, можно принять предложение израильской разведки, стать её агентом. Что изменится? Сейчас он предатель для Израиля, будет предателем для Египта. Конечно, в случае провала его ждет уже не тюрьма, а смертная казнь. Но, может быть, всё обойдётся, ведь Натан будет заботиться о его безопасности. Кроме того, брат обещает сделать его богатым.
Натан понимал, что происходит в душе брата. Он обнял его и сказал, стараясь придать своему голосу максимальную теплоту:
– Я долго ждал удобного случая, чтобы встретиться с тобой. Как только мне доложили, что ты прибыл в Италию, я тут же вылетел в Рим. Что будем делать, Яша? И есть ли у нас выбор?
Выбора у братьев не было. Они обговорили порядок связи и материальные условия сотрудничества.
В следующий раз они встретились через месяц, в морском порту Александрии, куда Натан приплыл на турецком туристическом лайнере, под прикрытием судового врача. С тех пор они встречались ещё несколько раз. Саид добросовестно передавал информацию, которой располагал. Натан, видя подавленное состояние брата, не просил о большем.
Между тем Саид тяжело переживал измену государству и людям, которым был обязан всем в жизни. Он пробовал залить свою совесть алкоголем, но организм не принимал спиртное. Месяц назад один из приятелей привёл его в опиумную кофейню. С тех пор Саид стал её посещать в минуты душевного надрыва.
На последней встрече Натан сказал брату, что больше не сможет встречаться с ним каждый месяц. Руководство требует его постоянного присутствия в штаб-квартире Моссада. В ближайшее время он подберёт надежного агента-связника. Агент сам разыщет Саида. Паролем будет служить фраза: «Шалом, Якоб».
Павел Лялин
В воскресенье утром Павел Лялин проснулся в отличном настроении. Он прекрасно выспался и решил посвятить полчаса легкой пробежке. Утро выдалось замечательным – уже приближалась осень, жара отступала. Завтракал он на открытом воздухе, на веранде арендованной резидентурой КГБ через Генконсульство скромной виллы, а потом, как всегда по воскресеньям, поехал за покупками в свой любимый супермаркет «Карфур».
Паша загрузил тележку продуктами и покатил её к кассе. Кассирша в хиджабе узнала его и приветливо улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и стал украдкой наблюдать за симпатичной девушкой, затем расплатился и толкнул тележку к выходу. В этот момент окружающий мир обрушился и разнёс в клочья жизнь нормального московского парня Паши.
Два вооружённых дубинками сотрудников службы безопасности магазина взяли его под руки и, прежде чем он как-либо отреагировал,
– Господин Лялин, вы арестованы за многократное хищение продуктов в магазине «Карфур». Все факты воровства засняты на кинопленку. А теперь доставайте украденное сегодня.
Вначале Паше подумал, что это дурной сон, что через мгновение он вновь, счастливый и всеми уважаемый, направится к своему «Фольксвагену» и, насвистывая любимую мелодию, поедет к жене и детишкам, обрадует их покупками, а потом они все вместе поедут купаться в бассейн. Но секунда шла за секундой, а он не просыпался.
Между тем его грубо обыскали, вытащили кусок дорогой ветчины из барсетки и мясную нарезку, которую он спрятал под рубахой. Полицейский торжествовал:
– Что, господин Лялин, колбасу воруете? Вы подонок и мерзавец! Вы приехали в нашу страну, чтобы воровать! Конечно, в вашей стране воровать сложнее, у вас там всё по талонам! Вы настоящий коммунист. Ничего, после десяти лет тюремного заключения вы станете честным человеком и будите уважать капитализм.
Паша почти нечего не слышал. Стыд и ужас парализовали его мозг. Он хотел умереть, он жаждал смерти, он молил Бога о смерти, но его молитвы остались без ответа. Возможно, Бог и попробовал организовать для Паши инсульт или инфаркт, но молодые, здоровые сосуды и сердце не хотели слушать Создателя. Потеряв надежду умереть, Паша вспомнил, что он дипломат и пользуется дипломатической неприкосновенностью. Он собрался с силами и попытался это объяснить полицейским.
Услышав о дипломатической неприкосновенности, полицейские буквально взбесились. Пашу бросили на землю и стали избивать ногами. Потом ему надели наручники, вывели из магазина через служебный вход и толкнули в полицейскую машину.
Юровский. Опиумная кофейня
Саид находился в пограничном состоянии, когда услышал пароль, произнесенный с иностранным акцентом. Он, сделав над собой усилие, сел и посмотрел на человека, которого, ничуть не сомневаясь, принял за агента-связника. Сквозь опиумный туман он увидел мужчину, похожего на голливудского актера египетского происхождения Омара Шарифа. На первый взгляд, мужчину можно было принять за египтянина, но мимика и выражение глаз выдавали в нём европейца. Это не смутило Саида. Он верил, что Моссад может пойти на нестандартную схему связи. С европейцем нужно разговаривать по-английски, это Саид усвоил с детства.
– Шалом, уважаемый. Только не говорите на иврите, умоляю, здесь полно полицейской агентуры! Как вы меня разыскали? Теперь Натан узнает, что я курю опиум! Передайте ему, что я обязательно брошу! И пусть маме не рассказывает! Вы бывали в Хайфе? Там живёт наша мама. Я так хочу её увидеть!..
Слезы потекли по лицу Саида. Ему было жалко маму, себя, Натана и своих детей.
Юровскому стало весело. Неожиданно он встретил подпольного еврея, который к тому же признал его за своего. Но почему? Только потому, что он поздоровался на иврите? Сомнительно. Неужели этого еврея зовут Яков Семёнович? Нет, это невозможно. Он бы тогда ответил на русском. Значит, его зовут Яков. Юровский решил проверить догадку:
– Дорогой Яков, если хотите, я могу зайти к вашей маме или передать ей что-либо от вас.
Наркоман злобно зашипел и забормотал:
– Не называйте меня по имени! И не нужно никуда заходить. Мы должны соблюдать конспирацию. Кстати, у меня с собой ничего нет. Я же не знал, что вы придёте сюда! Но я всё, о чём меня просил Натан, сделал. Всё на пленке. Будем встречаться или через тайник? Надеюсь, вы…
По мере того как он говорил, речь его становилась всё менее связной. Наркоман затянулся последний раз и погрузился в глубокую нирвану.