Трансформация. Книга 2. Забавы Саула

Львов Николай

Юровский попытался его разбудить, но только привлёк внимание окружающих. Таинственный Яков был слишком далеко.

В этот момент Юровскому принесли раскуренный кальян. Он из вежливости затянулся и спросил кальянщика, показывая на Якова:

– Скажите, как зовут моего друга?

– Ты не из полиции? Зачем тебе его имя?

Юровский протянул кальянщику двадцать долларов. Тот хмыкнул и назвал имя:

– Саид.

– Вы ничего не путаете? Скажите фамилию и где можно его найти.

Юровский протянул кальянщику ещё двадцать долларов, Увидев отрицательную реакцию, заменил их на пятьдесят.

Кальянщик усмехнулся,

забрал деньги и, не говоря не слова, направился к выходу. Только теперь Юровский рассмотрел этого человека. Это было чудовище, размерами и формами напоминающее гиппопотама. Юровский на его фоне казался худеньким подростком. Но размеры наглеца его не напугали.

«Похоже, сегодня все хотят меня развеселить», – решил, посмеиваясь, Юровский.

Он встал и направился за кальянщиком.

– Эй, Гиппопо, ты куда пошёл? И зачем взял мои деньги? – насмешливо окликнул он мошенника.

Кальянщик даже не оглянулся и быстро пошёл знакомыми Юровскому коридорами. Наконец он остановился и жестом приказал Юровскому ждать, а сам исчез за тяжелыми металлическими дверями.

Юровский не собирался выполнять приказы молчаливого громилы. Ему надоели духота и дурной запах. Пусть заберёт себе эти пятьдесят долларов. Возможно, такова цена за опиумный кальян. Он направился к выходу. Входная дверь оказалась заперта.

Юровский вернулся и, не стучась, широко распахнул дверь, за которой скрылся кальянщик. К его удивлению, он очутился в современном офисном помещении. За столом, в центре которого лежал пистолет, сидел тот самый жирный араб, который встретил его и проводил в курильню. Судя по обстановке в кабинете, именно он и был хозяином заведения. Гиппопо в этот момент что-то объяснял ему на арабском.

– Господа, я уже рассчитался и хочу покинуть ваше милое заведение. Прошу открыть входную дверь, – заявил Юровский вполне доброжелательным голосом.

Появление наглого иностранца, его спокойная вежливость буквально взбесили хозяина. Он заговорил мерзким, визгливым тоном.

– Мистер, вы пытались бежать, не расплатившись! Платите немедленно, или я сдам вас в полицию!

– Ха-ха! В полицию? Наркоторговцы меня сдадут в полицию? Весело! Ну, и сколько я вам должен?

– Две тысячи долларов.

– Я дам сто долларов, если вы дадите мне слово, что больше никогда не будете травить людей наркотиками, а всё заработанное нечестным путём раздадите бедным. Договорились?

Пораженный наглостью европейца, хозяин вскочил с места и дал недвусмысленный знак кальянщику. Тот схватил Юровского левой рукой сзади за волосы и рванул на себя. Краем глаза Юровский заметил, что Гиппопо правой рукой достает спрятанный под галабеей нож. Несомненно, подонки приняли Юровского либо за полицейского агента, либо за богатого иностранца. В любом случае они решили его убить и ограбить. Но к такому развитию событий Юровский был готов всегда.

Он мгновенно захватил вцепившуюся ему в волосы кисть руки гиппопотама, сжал до разрыва связок, перевернул руку и мощным рывком переломил её в локтевом суставе. Потом сделал шаг вперёд и, прежде чем хозяин передернул затвор пистолета, вогнал в глаз любителю пострелять лежавшую на столе шариковую ручку.

Кальянщик так и не успел достать нож, но, несмотря на чудовищную боль, попытался ещё раз схватить Юровского здоровой рукой. Тот легко уклонился, поднырнул под руку противника и нанёс ему удар в область сердца, тут же

сделал мастерский захват и рывком сломал несчастному наркоторговцу шею. Всё было кончено. Кальянщик и его хозяин умерли, не успев испугаться.

Московский скверик

Юровский замер, вслушиваясь в тишину за дверью. Ни голосов, ни звука шагов. Хотелось верить, что весь персонал заведения только что погиб в борьбе за денежные знаки. Теперь нужно было быстро найти ключ от входной двери и покинуть кофейню незамеченным.

Связка ключей лежала в выдвижном ящике стола. Юровский уверенно вышел из кабинета. Не встречая никого, добрался до выхода и первым же ключом открыл дверь.

На улице темнело.

«Через несколько минут наступит ночь, она спрячет меня, но куда бежать? Как в полной темноте выбраться из этого лабиринта?»

Вдруг неясная тревога охватила его. Что-то было не так с этим местом. Ещё секунду назад он был уверен, что вышел на ту самую площадь, откуда попал в кофейню. Ту площадь скорей можно было назвать небольшой мощеной площадкой, на ней не было ни одного дерева или куста. Сейчас перед ним был сквер с десятком зелёных деревьев. Таких мест в Каире Юровский ещё не видел. Зато что-то подобное есть в каждом втором московском дворике. Мало того, этот сквер был ему знаком. Именно такой был рядом с «высоткой» на улице Живописной в Москве. В этой «высотке» жила Катя.

Юровский учился на третьем курсе, когда познакомился с первокурсницей Катей в общежитии МГУ. Как-то, крепко выпив, он вместе с приятелями отправился на поиски приключений к первокурсницам. Там они бесцеремонно ввалились в комнату к незнакомым девчонкам. Девушки возражали недолго, началась пьяная студенческая вечеринка. Спустя некоторое время москвичка Катя в поисках сокурсницы случайно заглянула к ним в комнату. Она увидела пьяную компанию и хотела сразу уйти, но тут встретилась глазами с Юровским. Катя влюбилась и осталась с ним до утра на узкой студенческой койке, в комнате, где совокуплялись ещё две пары студентов. Через три дня она разыскала Юровского. Он с трудом её узнал. Катя красотой не отличалась, была широка в кости и полновата – совсем не пара Юровскому. Тем не менее он несколько раз уступал просьбам девушки, приходил к ней домой. Последний раз они виделись в скверике у её дома. Тогда он честно сказал Кате, что не хочет больше с ней встречаться. Девушка спросила, почему. Глупый вопрос. Разве можно такие задавать? Юровский торопился куда-то и хотел быстрее отвязаться от «надоевшей дурёхи», поэтому сказал честно: «Да всё просто: страшненькая ты, мне стыдно перед ребятами, что я с тобой встречаюсь». Он ушёл, не оглядываясь, а Катя вернулась домой, написала прощальное письмо и выбросилась из окна.

Неприятные воспоминания пронеслись молнией и обожгли мозг. Они материализовались. На скамейке под развесистым деревом сидела Катя и, не замечая Юровского, читала книгу. Ошарашенный, он сделал несколько неуверенных шагов в её сторону и остановился. Впервые за много лет Юровский почувствовал себя неуверенно, больше того – он испугался.

В этот момент девушка оторвала взгляд от книги и посмотрела в его сторону. Юровский облегченно вздохнул. Это была не Катя. На скамейке сидела совсем юная, поразительно красивая девушка с европейской внешностью.