Трансформация
Шрифт:
ПРОСНИТЕСЬ! ВЫ – причина всего.
И не забывайте этого…
* * *
На вопрос «Кто это сделал?» ответ дан. Правда освободила одних, но другие, как и предупреждал Мишель, описались.
Вторая половина третьего дня состоит из четырех длинных процессов. Каждый из них чрезвычайно интересно пережить. Первый процесс – как долгожданное освобождение от груза ответственности за Вселенную. В этом процессе тренер преддаигает ученикам возможность обгадить самих себя. Процесс состоит из разыгрывания коротких нелепых ролей, каждая
В двух наиболее трудных ролях женщин просят сыграть крикливого, глупого буйного пьяного, а мужчин хорошенькую десятилетнюю девочку, читающую глупенький игривый стишок про саму себя. Женщин просят быть агрессивно-мужественными, а мужчин – кокетливо-женственными. Во всех ролях учеников просят пронаблюдать, действительно ли они вошли в роль или застряли и не могут достичь полного физического выражения.
«ПОДАТЬ ВИСКИ!» – кричат хором двадцать пять женщин, стоящих перед аудиторией. Затем, обращаясь к воображаемому таперу в воображаемом западном баре:
«А НУ, СЫГРАЙ МНЕ НА ЭТОЙ ПИАНИНЕ, КРИВОЙ НОС!»
«Меня зовут не Кривой Нос», – отвечают женщины сами себе. Затем изображают удар правой: «А ТЕПЕРЬ ЗОВУТ!»
Аудитория смеется и аплодирует. Но тренер немедленно замечает пятерых затрудняющихся женщин.
– Я вас предупреждал, – говорит он, – то, что вы делаете это на сцене, еще не значит, что вы действительно это делаете.
Мишель снова тщательно объясняет им роль, карикатурно разыгрывая ее, и эти пять женщин по новой начинают представление.
«Подать ВИСКИ!» – кричат они, точнее – четыре из них. Одна из женщин – Лилиан – хорошенькая темноволосая женщина, одеревенела, как кукла. Роль сыграна, и все, кроме Лилиан, возвращаются на свои места.
– Нет, нет, – шепчет Лилиан, обнаружив, что осталась на сцене одна.
– Я хочу, чтобы на этот раз ты совершенно перестала быть собой, – говорит Мишель.
– Я не могу, – мягко говорит Лилиан, – это слишком… я не могу.
Она смотрит то на пол, то на стену. Она смущена.
– Здесь никого нет, кроме жоп, – говорит Мишель.
– Оставь все свои старые действия и начни новые.
– Нет, пожалуйста, я не могу. Отпусти меня, – умоляет Лилиан и порывается уйти.
Мишель встает на ее пути.
– Нет смысла продолжать жить с этим барьером, Лилиан. Он уже достаточно попортил твою жизнь. Я хочу, чтобы ты избавилась от него. Я хочу слышать твой крик, – его голос тверд и мягко настойчив.
– Я не могу, – мягко говорит она и бросает на тренера перепуганный взгляд.
– Я хочу, чтобы
– Я не могу, – шепчет Лилиан. Ее глаза наливаются слезами.
– КРИЧИ! – кричит Мишель.
– Я не могу, – говорит Лилиан громче.
– КРИЧИ, сука немая! – кричит Мишель.
– Я НЕ МОГУ! – громко говорит Лилиан.
– ЧТО? – спрашивает Мишель, прикладывая руку к уху.
– Я не могу, – спокойно повторяет Лилиан.
– Перестань, Лилиан, ты уже почти кричала. У тебя есть муж?
– Да.
– Хорошо. Ты на него кричишь?
Лицо Лилиан заливается краской.
– Да, – шепчет она, – но не на людях.
– Не на людях! – громко говорит Мишель.
– Хорошо. Громко скажи «не на людях».
– Не на людях! – громко говорит Лилиан.
– ГРОМЧЕ!
– НЕ НА ЛЮДЯХ!
– ГРОМЧЕ!
– НЕ НА ЛЮДЯХ! – кричит Лилиан.
(Смех и аплодисменты.)
– Грандиозно, – говорит Мишель, – теперь я хочу, чтобы ты посмотрела мне прямо в глаза и сказала своим самым громким голосом: «Подать ВИСКИ!».
Лилиан, краснея и улыбаясь, смотрит прямо в глаза Мишелю и говорит: «Подать виски».
– Громче!
– ПОДАТЬ ВИСКИ!
– Прекрасно, Лилиан, спасибо, – говорит Мишель, провожая ее под громкие аплодисменты. – Ну, мужчины, теперь ваша очередь…
Теперь на платформе стоят двадцать пять мужчин и тоненькими голосами читают стишок о том, что у них есть:
Лукавые глазенки и курносый носик, Гладенькое тельце, кудрявые волосики, Маленькие ножки, маленькие пальчики.
Вырасту большая – берегитесь, мальчики!
Во второй группе молодой человек по имени Тэрри. по комплекции похожий на регбиста, затрудняется покачивать бедрами, когда говорит о своем «гладеньком тельце». Мишель отпускает всех и оставляет Тэрри на платформе.
– Не могу я сделать это говно, – заявляет Тэрри. Он явно чувствует себя очень дискомфортно, оставшись один на один с Мишелем, который выглядит карликом по сравнению с ним.
– А тут и нечего делать, – говорит Мишель, – у каждого мужчины внутри есть маленькая девочка, и барьер к ее выражению блокирует целую область. Каждый гетеросексуальный имеет гомосексуальные элементы, а у каждого гомосексуального есть вытесненная гетеросексуальность. Ты видел, как я и двадцать четыре парня это сделали, и все мы выжили. Давай.
Мишель снова повторяет стишок высоким голоском и поводит бедрами, когда говорит про «гладенькое тельце». Он просит Тэрри сделать то же самое. Тэрри пытается, забывает большую часть слов и двигается не больше, чем статуя. Когда он заканчивает, наступает полная тишина. Мишель обдумывает ситуацию.
– Хорошо, Тэрри, давай немного упростим задание, – говорит Мишель, – я хочу, чтобы ты высоким голоском сказал: «У меня курносый носик», – и рукой показал на свой курносый носик.
– Я не могу, – мрачно говорит Тэрри.