Транспортный вариант
Шрифт:
Кассирша — крупная блондинка в накинутом поверх раздавшегося на груди свитера пальто — сразу заинтересовалась:
— Это насчет того, что сейчас?
— Было? — так же непонятно спросил Денисов.
— Ну, йод просил! Пассажир…
— Сейчас?
— Может, с полчаса… На стрелочный пост обратился.
Выпивши, в крови. Мы прямо перепугались… — она подтянула воротник к лицу, словно морозило.
— Где он?
— Сейчас.
Маленькие стеклянные дощечки, из которых было собрано «Расписание поездов», стучали на ветру. Женщина
— Шура!.. — крикнула кассирша.
По другую сторону переезда стоял такой же маленький, как касса, стрелочный пост — с окнами на четыре стороны, с крохотной застекленной галереей, обращенной к путям.
— Шура!
Несколько пассажиров, стоявших на платформе, посмотрели в ее сторону.
На крик в дверях галереи появилась женщина — широкоплечая, крепконогая, в сапогах, с ручками флажков за голенищем.
— Пассажир, которому ты йод спрашивала? — крикнула кассирша. — В какую сторону ушел?
Стрелочница уперлась рукой в дверную притолоку, крикнула гулко:
— А что?
— Милиция спрашивает!
Денисов не успел вмешаться, события развивались помимо него.
Стрелочница махнула рукой:
— Здесь он еще! У меня сидит! Позвать?
— Там он! — словно глухому, крикнула кассирша. — Хорошо, что быстро приехали! Сейчас бы и след простыл…
Денисов поблагодарил кивком. Женщина не возвратилась в кассу, осталась на платформе — смотреть.
Сзади раздался вкрадчивый сигнал локомотива, платформа сразу задрожала, на несколько секунд став маленькой и узкой. Электричка шла с хода, красиво, по-киношному, клонясь вагонами внутрь кривой.
Пока она грохотала, Денисов перебежал переезд, отделявший стрелочный пост от платформы. В окно он увидел кого-то, сидевшего боком к стеклу.
Мимо стрелочницы проскочил в галерею, рванул дверь в комнату. Слева, заметил, чернела высокая печь, прямо, у стола, сидел плечистый, с серым безвольным лицом парень, держа на весу обнаженную по локоть руку. Ладонь ее была перевязана кровавой тряпкой.
О долю секунды они Смотрели друг на друга. Парень был крепко выпивши, но сразу это не бросилось в глаза.
Позади хлопнула дверь. Вошла стрелочница, размашисто, по-мужски, плюхнулась на стул.
Парень чуть потрепыхал пальцами: проверял, действуют ли.
— С электрички? — спросил Денисов у парня.
— Бегут сюда, — ответила за него женщина. — Ехал бы до Москвы, там на вокзале медкомната. Помощь окажут.
Денисов пригляделся к руке, которую тот все держал на весу.
Ближе к локтю, там, где кровь была кое-как смыта, синели профессиональные шрамы разрубщиков мяса, результат соприкосновения с костями и жиром животных.
Обычно они заживали медленно, оставляя непроходящие следы.
— К Москве ехал? — спросил Денисов.
Парень
— Из Дом-м-модедова… — наконец выдавил он из себя. — Из м-м-магазина.
Выйдя из метро, Денисов перешел на другую сторону Садового кольца.
Полукруглая колоннада института Склифосовского была рядом, отделенная металлической решеткой. Классические пропорции, монументальность здания обращали всех обычно к такому же благородному прошлому, в то время как его, инспектора уголовного розыска Денисова, заботило суетливое, будничное настоящее.
Он прошел вдоль забора, машинально отсчитывая вытянутой рукой металлические прутья, глядя на запруженную транспортом улицу.
«Только здесь да еще, пожалуй, на Зубовской площади Садовое кольцо выглядит таким же внушительным…»
Внез.апно он услышал частые тревожные сигналы, обернулся. Движение транспорта было мгновенно, перекрыто. Через перекресток, стреляя вертящимся огнем над кабиной, быстро шла единственная машина — с красным крестом. Круто свернув, она так же быстро скрылась в воротах института скорой помощи.
Потом Денисов увидел ее снова. Она стояла у приемного отделения.
Несколько медиков в халатах поверх темно-зеленой, пижамного вида одежды курили у входа, вежливо кивнули, когда Денисов с ними поздоровался.
Знакомая медсестра из приемного отделения вручила Денисову халат, без которого нечего было и пытаться пройти в отделение реанимации, сделать необходимые несколько шагов, отделяющие изнутри дверь от стола с телефонами.
Перехваченная надвое поясом короткого халата медсестра отделения реанимации сверкнула стеклышками очков:
— Вы, по-моему, были у нас? Денисов? — ее резкий голос он всегда узнавал по телефону. — К нам многие следователи звонят.
— Я был насчет Белогорловой. Теперь меня интересует больной, которого недавно доставили. Тоже с транспортными травмами.
— Не только с транспортными, — поправила сестра. — Сейчас хирурга позову. Подождите, — она вышла.
В этот раз в отделении реанимации было что-то, на что он не обратил внимания в свое прошлое посещение. «Звук!»
Из глубины отделения доносились непрекращавшиеся резкие непривычные звуки— словно, свиристя, катилось поддерживаемое проволокой колесо или разматывалась цепь ворота, опускавшего в колодец ведро.
Денисов увидел на полке несколько тонких брошюр, наугад вынул одну. Это была уже знакомая «Критика новых течений в протестантской теологии». Он хотел поставить книгу на место.
— Значит, вы звонили насчет Белогорловой? — у стола стоял хирург в таком же темно-зеленом костюме, в халате, в шлепанцах. Он показался
Денисову молодым, ироничным. Мимолетно взглянул на инспектора, на название брошюры.
— Да, я, — Денисов положил брошюру на стол, между двумя стоявшими рядом ярко-красными телефонными аппаратами. — Но сегодня я по поводу другого больного.