Транзитом до Скорпиона (Дрей Прескот - 1)
Шрифт:
Я не спеша выбрался на причал.
Женщину окружила галдящая толпа стражников и знати в кичливых нарядах. От рабов не осталось следов, кроме пятен крови на камнях.
– Принцесса!
– заголосил кто-то.
– Мы уже подумали, что навек лишились вашего драгоценного света! Хвала могучему Зиму и втройне - могущественному Генодрасу, вы в безопасности!
Она повернулась лицом ко мне, высоко подняв голову. Платье висело на ней, как шатер, и ступни в сандалиях стали не видны. Она подняла руку в белой перчатке, и гомон стих.
– Дрей Прескот!
–
– Ты можешь пасть передо мной ниц!
Я стоял, освещенный светом двух солнц, красноватая тень падала на север-северо-восток, зеленоватая - на север-северо-запад, с точностью до градуса. Я стоял и смотрел на принцессу, разинув рот.
Вперед протолкался субъект, которого звали, как я вспомнил, Гална. Лицо его выражало одновременно угрозу, жажду мести и тайное злорадство. Облегающая тело зеленая кожаная одежда блестела в лучах солнц.
– Теперь-то я проткну его, принцесса - с вашего позволения.
Он выхватил шпагу из выложенных бархатом ножен. Я едва успел заметить его движение, во все глаза глядя на женщину. Но пасть перед ней ниц? Конечно, мне не хотелось умирать. Я отвесил поклон - жестко, официально расшаркался, элегантно взмахнул рукой перед грудью, а затем, поднеся ее к голове, грациозно щелкнул пальцами. Одну ногу я выдвинул вперед, другую назад, а голову склонил в поклоне - в низком поклоне.
Если эту нелепую позу, столь почитаемую в надушенных гостиных Европы, сочтут за оскорбление...
Я услышал легкий смех.
– Не убивай пока этого раста, Гална. Из него выйдет лучшая забава попозже.
Я выпрямился.
– Меня освободил от цепей охранник-рапа, чтобы я лучше помогал с мрамором, - начал было я. Гална злобно ударил меня шпагой плашмя по лицу. Вернее, ударил бы, не отдерни я голову назад. Вперед выскочили стражники.
– На колени, раст, когда к тебе обращается принцесса Натема!
В спину мне уперлась чья-то рука, а нога стукнула по голеням, и я оказался распростертым ниц, хребет выгнут, корма поднята, а нос болезненно ткнулся в камни причала. Мраморная пыль раздражала глаза и ноздри. Меня держали четыре человека.
– На колени, раст!
Волей-неволей мне пришлось это сделать. Я усвоил кое-что из того, что должен знать домашний раб семейства Эстеркари, если хочет остаться в живых.
Даже тогда, уткнувшись носом в камни, я сопоставлял эту варварскую позу с изящными жестами дачи оби.
Я знал, что смерть очень близка.
Принцесса Натема дотронулась до меня усыпанной самоцветами сандалией. Ногти на ее пальцах покрывал блестящий зеленый лак в тон платью.
– Можешь согнуться, раб.
Полагая, что понял правильно, я сел в согнутом положении, словно ластящийся пес. Меня никто не ударил, и я понял, что усвоил еще урок. Со стороны группы аристократов донеслось несколько резких слов, бормотание и язвительные замечания. Затем я услышал звон цепей. Вперед с важным видом вышел невысокий плотный человек, одетый в бледно-серое, похожее на тунику платье с зеленой каймой
– Позаботься, чтобы его перевели в мой опаловый дворец, Нижни, небрежно бросила принцесса, словно говорила о доставке новой пары перчаток. Но когда Нижни, надсмотрщик, погнал меня тычками стурмового жезла - своего знака отличия, я понял, что был не прав. Выбору новых перчаток она уделила бы больше заботы.
Я сбежал из одного рабства и попал в другое.
Будущее рисовалось мне столь же мрачным, как прежде. Во всем у меня была только одна надежда - мои ребята, мои верные кланнеры, братья по оби, которые освободились от рабства и цепей.
Глава 11
ПРИНЦЕССА НАТЕМА КИДОНЕС ИЗ ЗНАТНОГО ДОМА ЭСТЕРКАРИ
Как посмеялись бы мои братья по оби, увидев меня сейчас! Как весело ржали бы эти свирепые кланнеры, увидев своего вавадира и зоркандера разодетым, как попугай!
Прошло три дня с моей неудачной попытки сбежать. Я знал, что меня выкупили с мраморных карьеров. Когда принцесса Натема чего-нибудь желала, люди дрожали за свою жизнь, пока она не получала желаемое. Теперь я расхаживал по отведенному мне деревянному закутку в мансарде опалового дворца и с презрением рассматривал себя.
Я отказывался облачаться в это одеяние, но Нижни, толстый, скучный, вечно жующий чам надсмотрщик, свистнул трех здоровенных парней - едва ли их можно было назвать людьми. У них были яйцеобразные головы, массивные покатые плечи, мышцы покрывали толстые шкуры мышиного цвета почти панцирной толщины и крепости, а короткие мускулистые ноги оканчивались перепончатыми ступнями. Двоим было приказано держать меня, а третьему - наносить болезненные удары по спине и ягодицам толстой тростью. Она столь разительно походила на трости из ротанга, положенные старшинам Королевского Флота, где я служил, что я получил три удара прежде, чем у меня хватило ума закричать, что я согласен надеть этот наряд. Ибо, в конце концов, что значит это дурацкое щегольское платье, когда кругом столько убожества и страданий?
Бивший меня человек - ибо я должен был думать о нем как о человеке и даже не пытаться размышлять, из какого котла кровосмесительных генов он появился, - прежде чем отойти, нагнулся ко мне поближе.
– Я - Глоаг, - представился он.
– Не отчаивайся. Настанет день...
– Он говорил, будто слова застревали у него в глотке.
Я с недовольством осмотрел себя. На мне была щегольская рубаха с изумрудными и белыми ромбами и алой вышивкой и шелковые штаны с большим расшитым кушаком таких цветов, что слезились глаза. На голове - большой бело-золотой тюрбан, сверкающий фальшивыми самоцветами, яркими перьями и болтающимися бусами.