Траурный эндшпиль
Шрифт:
Вообще, я считаю применение ядерного оружия малоэффективным, когда речь идёт о зомби-апокалипсисе. Зомби не надо есть и пить, им всё равно на альфа- и бета-частицы, которые наиболее губительны для живых, поэтому побочный поражающий фактор, которого и боялась больше всего человеческая цивилизация, практически никак не влияет на мертвецов. Гамма-излучение же действует только в эпицентрах, но и оно не гарантирует, что мертвецы будут уничтожены. Бабуля вон пропекает их до хрустящей корочки, хотя ей достаточно мазнуть волной по живому человеку, чтобы ему резко стало не до боя.
— А ещё
— Я изберу среди адептов своих избранных чемпионов, — ответила Ника, отвернувшаяся от окна. — Они будут воевать во славу мою и во имя моё. Они станут костяком воинства, которое сможет блистательно одолевать величайших врагов рода человеческого. Но для этого потребуется время. Бия, тебе сюда нельзя. Мы ведь договорились.
Богиня насилия выглядывала из-за двери в её капище.
— Я просто хочу узнать, когда же они закончат тратить время с тобой и придут ко мне, — ответила она.
— Уйди, — недовольно потребовала Ника.
— Поторопитесь, смертные, — произнесла Бия и вернулась в своё капище.
Ника прошла к своему алтарю и зачерпнула горсть золотых монет, после чего осыпала их обратно, задумчиво глядя на то, как они падают на алтарь и издают приятный уху звон.
— Вы заинтересованы в победах, как и я, — произнесла она. — Так побеждайте.
— Приложим усилия, товарищ Ника, — пообещала бабушка.
— Товарищ? — усмехнулась богиня. — Товарищество предполагает равенство. Мы не равны. Я трачу на вас время только потому, что нахожусь в отчаянном положении. В будущем, когда у меня будет много сил, вашими стараниями и мольбами, я больше не буду заинтересована в том, чтобы откликаться. Но до этих времён ещё очень долго, по человеческим меркам.
Бабуля всё это прекрасно знала, поэтому на лице её не дрогнул ни один мускул.
— Тебе может быть неприятно это слышать, но не хочу, чтобы ты неверно понимала мои намерения, — продолжила Ника. — Это неравноценное сотрудничество, вы будете давать больше, чем я буду отдавать взамен. Просто всегда помни об этом, смертная.
— Я это знала изначально, — ответила бабушка. — И меня это устраивает. Как это устраивает и народный совет.
— Тогда у нас с тобой и твоим народным советом не будет никакого недопонимания, — улыбнулась Ника. — Можете идти к Бие, она уже изнывает от нетерпения.
Мы прошли в соседнюю комнату, где уже стояла Бия, сложившая руки на груди и смотревшая на нас недовольным взглядом.
— Вы уделили ей слишком много времени, — произнесла она. — Больше, чем она заслуживает.
— Не будем обсуждать это, — сказала бабушка. — Давай сразу перейдём к делу.
— Деловой подход, — оценила Бия. — Мне нравится.
— Что ты хочешь и что можешь дать за это? — спросила бабушка.
— Мне нужен храм, размером не меньше, чем у этой зазнайки, — Бия села в кожаное кресло и сложила руки на колени. — Ещё мне нужны воины, которые не будут размениваться на мелочь и не будут стенать о слезинке ребёнка. Ваш гуманизм — это болезнь, поэтому я не хочу видеть в рядах моих карнифексов гуманистов и прочих глупцов.
— Построим тебе идентичный по размерам храм, — пообещала бабушка. — Подходящих солдат найдём,
— Сила… — улыбнулась богиня мощи и насилия. — Страх врагов…
— Звучит как-то слишком метафорически, — произнёс я.
— Ну и артефакты, не более двадцати ежемесячно, но они обязательно будут проклятыми, — добавила Бия. — Какие-нибудь незначительные проклятия, на ваше усмотрение. Например, моё любимое — усиленная кровожадность… Или, если вы хотите быть скучными, то перманентный ущерб коже или волосяному покрову. Или неспособность испытывать эмоции во время использования артефакта — тоже не очень хорошо для меня, но ради вас я на это пойду.
— Праздник? — осведомилась Агата Петровна.
— У меня нет желания терпеть эту ерунду, я не тщеславна, я жестока, — усмехнулась Бия. — Мой праздник — акты насилия и убийства, совершаемые моими адептами. Врагов у вас много, они не закончатся в ближайшие десятилетия, поэтому у нас ещё долго не будет никаких проблем.
— Храм, адепты, — заключила бабушка.
— И жестокие битвы, — добавила Бия. — Много жестоких и кровавых битв.
— Понятно, — вздохнула бабушка.
— Тогда мне пора, а то скучновато здесь, — богиня насилия исчезла.
Мы вышли из капища и направились в ближайшую курилку.
— Не нравится мне эта Бия, — произнесла бабушка, закуривая.
— Она не золотой червонец, — усмехнулся я, усаживаясь на лавку напротив. — Жестокое божество, олицетворение насилия и мощи.
— Понимаю, — бабушка поморщилась. — Но что-то мне подсказывает, что мы с ней ещё получим проблем.
— Возможно, — пожал я плечами. — Особенно с её адептами. Но если она обещает силу, то сила будет.
— Надо ставить храм где-нибудь на отшибе, — произнесла бабушка задумчиво. — Возможно, на юге, рядом с Балтийским заводом. И обязательно огородить стеной.
— Это твоё дело, — ответил я.
— Что скажешь насчёт остальных богов? — спросила бабушка. — Стоит ли иметь с ними дело?
— Кратос — это власть, — вздохнул я. — Он может много дать, но потребует существенно больше. Перс — этот у них особо не котируется, а храм ему не нужен, он уже сам себе воздвиг обелиск на кладбище. Переговоры можешь провести в любое удобное время, он всегда там.
— Стикс? — спросила Агата Петровна.
— Она — божество калибром покрупнее, — ответил я. — Храм нужен больше, дары щедрее, но и давать она будет больше. С идеологической стороны никаких проблем — клятвы. Клятвопреступников никто не любит. Но спрос за это у неё гораздо жёстче. Обычно смерть.
— Понятно, — произнесла бабушка. — А Аид и Персефона?
— Этим двоим, насколько я знаю, и в подземном царстве отлично, — снова пожал я плечами. — Они не нуждаются в каких-то особенных сооружениях, но от жертв никогда не откажутся. Правда, я не знаю, что можно просить у Аида и что может попросить он.
— Ладно, — бабушка бросила недокуренную сигарету в урну. — Надо идти на заседание и докладывать, что я выходила. Вроде бы, настроения по этому вопросу положительные, но люди сомневаются. Много кто не может принять тот факт, что есть боги и… бог. Твои фотографии и видео, кстати, сильно помогли убедить самых упёртых.