Траурный эндшпиль
Шрифт:
— Да, с этим нам сильно повезло, — усмехнулся Геннадий.
— А у вас как с попаданцами? — спросил я.
— Редко, — ответил он. — В основном просто кусок поля перекидывает, где нет ничего. Но бывает, что целый дом возьмёт и перенесёт. По-разному бывает. Однажды к нам целый туристический отряд с автобусом перекинуло, в Михайловку. Все китайцы, по-русски не говорят, но один попался англоговорящий, поэтому разобрались кое-как.
— И где они сейчас? — поинтересовался я.
— Да тут
— А с зомби как обстановка? — я снова закурил.
— Поначалу было много, — ответил он. — Как городские попёрли, мы все на юг подались, через Ивановку, в леса. В Ивановке, кстати, тоже сейчас люди живут, мы с ними дружим. Но в тот день была неразбериха, постреляли друг в друга, думали, что зомби, потом прояснили всё, вместе слиняли в лес и переждали самое тяжёлое время. А потом вернулись, думали, что порубим сейчас зомби и начнём восстанавливать селение. Но зомби почти не встречались.
Думаю, это потому, что они все сразу ушли в город, откуда некоторое время поступали крупные партии свежего мяса. А ещё в городе всегда шумно, поэтому массы мертвецов всегда рядом. Не удивлён ни разу, что в окрестных селениях мало зомби или вовсе нет.
— Дела… — вздохнул я.
— А у вас правда там коммунисты? — спросил вдруг Геннадий.
— Правда, — улыбнулся я. — Бабуля моя идейная марксистка, от своих взглядов, в связи с Апокалипсисом, не отказалась, поэтому учредила Коммуну, поначалу из пенсионеров, а потом, постепенно, присоединилась куча народу.
— А сколько вас? — спросил Геннадий.
— Без понятия, — честно ответил я. — Примерно дохрена.
Я действительно не знаю, сколько реально людей сейчас проживает в Коммуне. Может, тысяч пять-шесть. Но мне не нравится, что он так ненавязчиво «пробивает» меня на информацию. Это я здесь за этим, вообще-то.
— А «дохрена» это сколько? — уточнил Геннадий.
— «Дохрена» — это дохрена, — ответил я. — Я, в основном, провожу время в рейдах, поэтому не знаю, что там в политике. Вижу кучу людей на улицах в безопасной зоне, но специально никогда не считал.
— Понятно — кивнул Геннадий. — А у нас тут восемьсот пятнадцать жителей в самом Красном, но в окрестностях есть небольшие поселения, в которых живёт ещё тысячи три.
— Ладите хоть между собой? — поинтересовался я.
— Можно назвать это союзом, — ответил на это он, заходя в приличного вида частный дом. — Лида, привет!
— Привет, Гена, — улыбнулась ему сидящая на веранде девушка.
— Я тут к тебе постояльца привёл, — сходу ввёл её в курс дела Геннадий. — Устрой по-человечески.
— Устроим, конечно, — кивнула Лидия. — Оплата?
— Два пистолетных патрона сутки, — Геннадий положил на стол два
Как я понял, первые сутки за счёт их поселения. Мелочь, но приятно.
— Иди за мной, покажу тебе комнату, — позвала меня Лидия, вставшая из-за стола.
Комната оказалась небольшой, но зато уютной и аккуратно прибранной.
— Девочки интересуют? — спросила Лидия, стоящая у меня за спиной. — Есть китаянки — ночь за три автоматных патрона, за нашу — пять.
— Обойдусь, — покачал я головой.
— Как знаешь, — ответила на это Лидия.
— Дверь запираемая? — поинтересовался я.
— У нас не воруют, — произнесла Лидия.
— Охотно верю, — развернулся я с улыбкой. — Но если вдруг мне покажется или окажется, что что-то пропало, то обязательно будут разбирательства. Я могу оказаться неправ, вы можете оказаться неправы, может пролиться кровь, кто-то может умереть, а всё из-за того, что дверь была не закрыта на ключ.
— Хорошо, я дам тебе ключ, — вздохнула Лидия.
— Рад, что ты готова идти мне навстречу, — вновь заулыбался я.
— Тэн включать? Мыться сегодня будешь? — спросила управляющая гостиницей.
— Обязательно, — кивнул я, проходя вглубь комнаты.
Рюкзак скинул в платяной шкаф, АК-103 положил на стол, а холодняк решил оставить с собой. Эх, надо бы где-нибудь гранатами разжиться. Они у меня разлетаются, как горячие пирожки, поэтому мне всегда их мало…
Запираю свой номер и выхожу на улицу. Запертая дверь — это так себе защита от желающих посмотреть на мои вещи, но теперь они знают, что я настороже и буду очень внимательно смотреть на то, как всё лежит.
— Готов к экскурсии? — спросил Геннадий.
— Ага, — ответил я.
— Тогда сначала я покажу тебе нашу главную гордость.
Мы пошли в направлении выезда из селения.
— Мы чуть не надорвались, пока строили эту стену, — сообщил мне Геннадий, указав на, собранную из чего придётся, стену. — Работали сутки через сутки, все работали. Как закончили, проблема со зверьём полностью устранилась, но только в пределах поселения. Снаружи всё так же.
— Я шёл сюда аж с Жукова, — произнёс я задумчиво. — Ни одной твари не встречал.
— Они же не дураки, чтобы лезть так близко к зомби, — усмехнулся Геннадий. — А как ты вообще оказался на проспекте Жукова? Там же тучи мертвецов.
— Это долгая история, — вздохнул я, вспомнив, как пробирался через толщу мертвецов. — Как-нибудь потом расскажу, за бутылочкой пива.
— Это мы всегда предоставим, — улыбнулся зам Петра.
— Думаю, что эта стена мало подходит для защиты от серьёзного врага, — оценил я грандиозный, по нынешним временам, проект. — Скорее, это ограда от зверей.