Трава пахнет солнцем
Шрифт:
И Жорка рассказал о вчерашней встрече.
Димка слушал, и видно было, что не просто так слушает, а с понятием. Это сразу видно, когда человек с понятием слушает, а не так — лишь бы номер отбыть.
— Да, странно, — задумчиво сказал Димка, — не может человек просто так, ни с того ни с сего плакать. Даже если этот человек девчонка. Причина значит есть.
Гичка «Акула»
— А-а, друзья-приятели явились, — сказал Олег, — молодцы, что пришли. Хотите
— Чего спрашивать-то! Конечно, хотим, — ответил Жорка.
— Тогда вот что: видите эту длинную лодку? Называется она гичка. Сейчас пойдем в кладовую, я вам дам скребки. Гичку надо очистить от старой краски — ободрать ее, потом прошпаклевать, наложить грунтовку и покрасить. Сумеете?
Мальчишки молчали.
— Кто из вас красил когда-нибудь? — спросил Олег.
— Я, — сказал Димка.
— Ты? Что-то я тебя не видел раньше. Ты кто такой?
— Это наш приятель, — сказал Жорка, — его отец в мостоотряде работает. Новый мост строит.
— Очень хорошо, — Олег кивнул, — а что ты красил?
— Лодки красил. И балки стальные суриком грунтовал. Малярам помогал, — сказал Димка.
— Ну? Да ты, оказывается, классный специалист. Решено: будешь инструктором — научишь своих дружков. Пошли за инструментом.
Через несколько минут, вооруженные скребками и жесткими стальными щетками, мальчишки принялись очищать гичку от старой потрескавшейся краски.
— Лодку до ума доведете — будет у вас корабль. Любишь кататься — люби и саночки возить, — сказал Олег и ушел.
Мальчишки радостно переглянулись и с остервенением набросились на краску.
Надо же! Иметь свою гичку на гребной базе. И не просто какую-то лодку, а гичку! Одно название чего стоит. Настоящее моряцкое слово — гичка. В классе помрут от зависти, расскажи им такое.
— А как мы ее назовем? — спросил Жорка.
— «Ласточка», — предложил Владька.
— Ну уж нет, дудки. Ласточка! У всех дачников лодки Ласточки. Ты еще Надеждой ее обзови или другим каким-нибудь девчачьим словом.
— Сам-то ни шиша не придумал еще, — обиделся Владька.
— Я придумал, — твердо сказал Жорка, — мы назовем ее «Акула». Акула — гроза морей. Идет?
— Идет, — согласился Димка.
Владик подумал и хмуро кивнул.
Я посижу одна
Когда в половине второго мама пришла звать Тамико обедать, у Тамико были красные глаза и припухшие веки.
— Ты плакала? — испугалась мама.
— Нет, — Тамико мотнула головой.
— Но я же вижу, — заволновалась мама. — Что-нибудь случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
Тамико наклонила низко голову и молчала.
—
2
Тамико, девочка, опять тебя обидели эти противные мальчишки? Не плачь, родная! (груз.).
— Нет, просто они не пришли. Им со мной неинтересно, — ответила Тамико.
Мама, когда волнуется, всегда говорит по-грузински. Это ее родной язык.
А у Тамико два родных языка. У нее папа русский.
Тамико приехала в Ленинград из Грузии, из города Кутаиси.
Ее папа работает там на автомобильном заводе. Он инженер-конструктор. Придумывает новые автомобили.
Раньше, еще когда Тамико не было на свете, он жил и работал в Москве. А потом его послали в Кутаиси. На новый завод. Помогать грузинским товарищам. Там он и остался.
Ему понравилось в Грузии. Он там и маму Тамико встретил.
Тамико тоже нравится Грузия. Вообще нравится, потому что Грузия очень красивая страна, и еще потому, что это ее родина. Очень хорошая родина. Самая лучшая. Вообще-то всегда самое лучшее место для человека — его родина. Но не у всякого на родине есть горы со снеговыми сияющими вершинами, и синие грабовые леса, и Черное море. Правда, в самом Кутаиси моря нет, но все равно оно близко. Красивая родина Грузия.
Тамико первый раз уехала из дому.
С самого рождения Тамико привыкла, что вокруг горы. Куда ни глянь — всюду горы, будто поросшие кудрявой зеленой шерстью.
А тут вдруг поезд вырвался из кольца гор, проскочил сквозь дымные тоннели и вылетел на такой простор, что дух захватило.
Сначала было море. Оно выплеснулось беспредельным синим пространством. Таким огромным и ярким, что заломило глаза.
Тамико жадно глядела на него, и ей просто жутко хотелось пронестись по этому синему живому простору на могучем стремительном корабле. Хоть немножечко. Хоть самую малость! Так, чтобы упругая струя воздуха откидывала назад волосы, обливала тело прохладой и силой.
Потом поезд вынес ее на спокойные бескрайние поля.
Земля была расчерчена лесными полосами на ровные квадраты; она лежала задумчивая и тихая.
Поезд пролетал мгновенными грохочущими мостами, и Тамико успевала разглядеть чужую таинственную жизнь внизу: просмоленные рыбачьи лодки, сохнущие невесомые сети и загорелых веселых людей, приветливо махавших руками вслед поезду.
И она махала им — этой незнакомой и доброй жизни.
А жизнь была всюду. И всюду она была разная: пирамидальные закопченные терриконы Донбасса никак не перепутаешь с белыми мазанками казачьих станиц, охраняемых головастыми рыжими подсолнухами.